Беглый - стр. 32
Вован вчера прошёл суд. Завтра-послезавтра получит волчий билет и – домой, на проценты. На колонке он провёл полтора года. Эксперт.
Вован поплотнее закрывает дверь комнаты общежития и достает из-под кровати бутылку тёплой «Русской» местного разлива. Там же стоит ещё одна бутылка-близнец.
– Видишь вторую бутылку? Во! Хочешь выпить пузырь – покупай два. Спалишься – отдашь вторую ментам. Колонка!
– А если мне две бутылки надо? Тогда сколько покупать? Три или четыре?
– Ты математику в школе учил, Шурик?
– Колонка, брат, дело такое. Утром как все белые люди – на работу, вечером – обратно в тюрьму. Спасибо, что хоть не строем гоняют, колонной по пять как в зоне. Просчёт здесь – пять раз в день. Хотя ментам иной раз лень на завод тащиться, но могут и спалить, если срулишь куда. Это акт.
Дальше. Документов никаких на руки не дают. На работу сами «трудоустраивают». Если что найдёшь самостоятельно, но они не одобрят – отсосёшь балду. Самое проблемное тут – жрачка. Питанием поселенец должен обеспечивать себя сам.
Стукачей бесплатных – в два раза больше чем на зоне – все хотят на УДО. И первым долгом тут у них святая святых – статья 222. За побег ломают жёстко. У них это пунктик такой.
Так что вот – на колонке самое главное – бабу найти, – наставляет он, она и накормит и постирает, только ласкай ей. Иби. Это главное. Чтоб довольна была. Ей твой Есенин, до звезды. Ей бы жуй подлинней. А с этим у меня нет проблем!
Вован отваливается на стуле с видом уставшего баловня женщин.
– Дык бабу же поить-танцевать нада, а у меня денег сейчас на «пожрать» даже нету!
А что не отложил в зоне что – ли? С твоими – то возможностями. Ха! Да я бы…Вован осёкся – Но…сам знаешь…западло нам нарядчиками служить. А так не ссы. Ты просто ещё не знаешь, как тут лысых нас любят. Бабы ахангаранские. Мужья – кто бухает, кто сидит. Город полумёртвый. Как совок кончился, все заводы закрылись, русаки уехали. Теперь четырёхкомнатная квартира в центре Ахангарана сто пятьдесят баксов стоит. Пустуют целые дома – есть, где разгуляться. А бабы местные, говорю же, они всё знают. Знают, сколько нежности у нас скопилось за годы жизни монашеской. Только иби. Иби.
– Вован, а возвраты в зону при тебе были? Сложно путёвку назад себе выхлопотать в крайняк?
– Валом возвратов. Три нарушения режима подряд – и понеслась душа в рай! Только если в зону возвратом придёшь – чалиться придётся уже до звонка. А здесь – всего год – полтора максимум.
– У меня до звонка – два с половиной, да я их на зоне на одной ноге простою!
– Ты за три нарушения здесь таких харчей огребёшь, что потом на больничке звонковать будешь. Они, суки, поначалу мягко стелют, чтоб привык, не рванул в бега. А потом за свои показатели убивают. Или деньгой платишь за каждый акт. Чем быстрее хочешь спрыгнуть, тем больше пыхтишь. А акт им составить – как два пальца. Сам увидишь. Вован шумно вздыхает и с хрустом добивает остатки корейской морковки.