Беглый дедушка - стр. 11

– Полиция! – заорал Матрас, – Бежим!

– Стоим, – сказал я и остановился.

Мне было так нехорошо, «мягко говоря», что бежать я не мог. Встал, нагнулся, схватил руками коленки, чтобы не убежали дальше без меня. Сердце тоже хотело дальше бежать, я слышал его. Помотал головой, не соглашаясь с сердцем, потом кое-как оглянулся. Возле входа на кладбище стоял полицейский автомобиль, от него шли в нашу сторону двое полицейских.

– Матрас, – сказал я, – ты фильмов насмотрелся. Мы что – бандиты? Зачем нам от них бегать?

– Щас получим, – заскулил Матрас, – каранти-ин!

Я распрямился, потому что стоять, согнувшись, мне стало совсем плохо. Надо же, а я думал, что я круче, чем я.

До полицейских было метров сто, а может двести, или весь километр, то есть целых тысяча метров. Полицейские спокойно шли в нашу сторону.

«Ясное дело», как говорит Матрасов отец, у Матраса рефлекс. Рефлекс – это когда Матрас сначала что-то делает, а только потом думает. И сейчас он от полиции побежал, потому что рефлекс. Я сразу про его отца подумал. Пугало прямо какое-то, а не отец. Наверняка, Матрас испугался грядущего леща, потому и побежал.

По-моему, что-то у Матраса в башке не так, подумал я, но сказать не успел.

– Ты как хочешь, – сказал Матрас, – а леща мне сегодня совсем неохота. Бежим!

И мы вновь побежали.

– Эй! – крикнул я снова в спину Матраса, – Да не бойся ты так, ничего тебе батя не сделает.

– Дурак, – обернулся Матрас на бегу, – я не боюсь. У него сердце, понимаешь. Мы его бережём с мамой.

Выходило так, что мы убежали, чтобы не расстраивать Матрасова батю, потому что у него сердце.

Я бежал, и плакал, потому что у моего отца тоже, наверное, было сердце. Или сосуды, или лёгкие… мама никогда не рассказывала. И полиции не расскажешь, когда догонят, что у отца друга сердце, вы, дяденьки, нас отпустите, или вообще не ловите. Так и захотелось остановиться, обернуться и крикнуть:

– Сердце! У нас сердце у отцов, не подходите! У Матрасова болит, а у моего было.

Кстати, а откуда я взял, что за нами вообще бегут? Я это подумал, но сказать не успел, потому что меня опередил Матрас.

– Разбегаемся, – сказал Матрас, тяжело дыша, и это было, наверное, правильно.

А может, и неправильно. Мы тогда, как в кино, шлёпнули друг друга ладонями по ладоням, это вроде как такое скоростное рукопожатие у крутых ребят, и Матрас понёсся налево, а я направо.

Бежал я лишь потому, что Матрас мне друг. Был бы сам – не бежал бы. А сейчас бежал, бежал, как маленький. Мимо крестов, оград, мимо памятников бежал. Бежал весело, как на уроке физкультуры, не замечая, так сказать, окрестностей. Странно, мне никогда не было здесь страшно, среди крестов. Это вообще не страшная история.