Бедный попугай, или Юность Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория - стр. 43
Эмилий же Макр – не путай его с Макром Помпеем, нашим одноклассником – Эмилий, сам поэт и самый старший в амории (ему тогда исполнилось сорок лет), возразил, что Делия не умерла, она обиделась на Тибулла, когда он уехал в Сирию; когда он вернулся, в отместку ему своим возлюбленным сделала другого человека; он же, горделивый красавец, изысканный аристократ и истинный поэт, решил в воображении своем и в элегиях своих создать образ женщины, которая никогда ему не изменит и никогда его не покинет.
Тибулл при этом консилиуме присутствовал, таинственно молчал и загадочно улыбался.
Но скоро стали появляться новые элегии. В первой говорилось о подлой сводне и богатом любовнике, который завелся у Делии. Во второй Тибулл обращался к мужу возлюбленной и требовал, чтобы тот следил за своей женой. В третьей поэт сетовал на то, что не может отвлечься с другими женщинами. То есть красочно и последовательно описывались измена Делии, ее отдаление от Тибулла, его, Альбия, страдания и попытки избавиться от злосчастной любви.
Вардий выполз из кресла, подкрался ко мне и, заглядывая мне в глаза, почти зашептал:
XVI. – А вот мое мнение, мальчик. Этой Делии вообще не существовало. Тибулл придумал и воспел ее, чтобы мистифицировать своих друзей и прославить себя и свою поэзию.
Еще ближе склонившись ко мне, Вардий продолжал:
– Но Мотылька эта тайна притягивала. Ведь он, охваченный Фанетом, гонялся за призраками. А тут на его глазах и в его присутствии взрослый мужчина – Тибулл был на девять лет старше Пелигна – воин-красавец, столичный аристократ, покоритель женских сердец сам создавал и воплощал в поэзию мечту и призрак, который заворожил не только юного виночерпия и других членов амории, но и весь Рим от Авентина до Пинция, от Эсквилина до Яникула.
Вардий взял меня за подбородок, стал гладить по щеке и продолжал:
– Завороженный и влюбленный, Мотылек повсюду следовал за Тибуллом, упивался его элегиями, бредил его Делией. Пока однажды…
Правой рукой продолжая гладить меня по лицу, левой рукой Вардий стал распускать пояс на моей тунике.
– Однажды, когда, по установившемуся у них обычаю, Мотылек после вечерней трапезы на Квиринале проводил красавца-поэта до его дома на Авентине, Тибулл пригласил его зайти, еще в атриуме принялся целовать в шею и в губы…
Тут Вардий влажно поцеловал меня в шею и одновременно распустил на мне пояс.
– А потом, как пушинку, подхватил на руки, принес к себе в спальню, уронил на постель…
Отпрянув от меня, Вардий резким движением задрал мне тунику. Я в ужасе оттолкнул его руки, вскочил и отдернул тунику вновь на колени.