Батюшка-гром - стр. 7
Пс. 39:5
В годы Великой Отечественной войны Павла Санталова ждало новое испытание. Ему шёл шестнадцатый год, когда началась война. Как и все мальчишки того времени, Павел рвался на фронт сразиться с врагом, защитить родную землю.
В 1941 году был очень хороший урожай зерновых, с уборкой которого колхозы не справлялись. Как-то вечером Павел пришел домой и сказал сестре Надежде: «Пойди в поле, кажется, там зерно брошено, а находит дождь». Надежда взяла мешок и пошла. Набила она этой брошенной рожью мешок, а поднять не может, и отсыпать жалко, так и дотащила его волоком. Павел с сёстрами Раисой и Надеждой до утра натаскали несколько мешков ржи и ячменя. Под полом в кухне он вырыл яму, туда и засыпали зерно, которого хватило на три года. Когда Павел ушел на фронт, его родные продолжали питаться этими запасами и делились ими с другими.
О военных годах отец Нифонт рассказывал своим духовным чадам: «На фронт ушёл в 1943 году. В полку был со своими семью классами самым грамотным. Я один год приписал, чтобы уйти на войну. В действующей армии находился на Западном Фронте в 16-м отделении тяжелой минометной бригады. Был смирным, исполнительным – это меня и подвело. Там было очень и очень строгое отношение к верующим. Никаких нательных крестиков, никаких молитв! При первом построении ротный потребовал: «Бывшие на оккупированной территории, дети «врагов народа» – шаг вперёд». Я шагнул. Один. Ко мне подошёл командир и спросил: «В чём дело»? Наверное, он испугался. Ведь всех нас проверяли до него. Я признался, что может, завтра в бою убьют, а я обманывал людей – родители мои раскулаченные, и я с ними сидел на Соловках. Он мне так тихо и строго сказал: «Запомни: какой ты кулак? Ты – мальчишка! И нигде ты не был, нигде не сидел, а родителей своих не помнишь». [20, 53]
Рядовой Павел Санталов, 1945 г.
Там же у меня произошла встреча с одним солдатом, который, когда услышал мою фамилию, подошёл и спросил, не Михаилом ли зовут моего отца? Оказалось, он был охранником в том лагере, где сидел отец. Он рассказал мне о последних днях папы следующее: «Наверное, отец твой был бы священником. Хотя мы все знали, что он из простых мужиков. Даже в условиях лагеря он молился и постился. При его высоком росте он весил всего… 48 кг. И ты знаешь, как он тебя, Павел, любил. Я завидовал, что у какого-то Пашки есть такой отец, который постоянно вспоминает о своём сыне и молится о нём». Когда посадили его в последний раз, то через какое-то время к нам пришёл сосед и признался, что это он Мишку предал. А пришёл к нам с покаянием, потому что сон увидел: мой отец Царствие Небесное получил. Видел его в золоченом одеянии в окружении ангелов, примерно такой же сон про отца и сестра Раиса видела. Среди ужасов войны душа моя особенно жаждала уединенной молитвы, я знал наизусть многие молитвы, несколько акафистов. Что делал? Залезал в свободное время под нары и там молился. Потом ко мне примкнуло ещё несколько солдат. Нас обвинили в заговоре. Потребовали снять крестики. Я отказался, потому что без Креста мы не христиане, мы не члены Божии. Ведь на Кресте совершилась победа над дьяволом, разрушены его козни и сокрушены врата ада. С первых времен христианства ношение креста Христова на шее является видимым знаком принадлежности ко Христу и Его Церкви. В молитве на освящение нательного креста утверждается: «Да будет оно всякому, на себе носящему, защищение и соблюдение от всякого зла, души и телу спасительное, и в умножение в нем духовных даров и христианских добродетелей, да будет исполнено оно силы и крепости к прогнанию и разорению всяких дьявольских козней, в защищение души и тела от лица врагов видимых и невидимых, и от всякого зла». «Пригвоздивший ко кресту дерзновенный адамов грех, Он разодрал и согрешений наше рукописание» (Кол. 2:14).