Басурманин. Крылья каарганов - стр. 69
– Мой хан! Что за тяжкие думы терзает тебя который день? – у входа стоял Усман. – Не ждать ли беды нам?
– Ты чего бродишь по́темну? – не ответил ему Дамир.
Увидав удивление на лице верного воина, он поднял голову. Свет над очагом, не такой яркий как в жаркие месяцы, освещал свод.
– Господин! Ты вновь просидел до́светла, – Усман топтался у входа, смущая догадками.
Подойдя совсем близко, Дамир напомнил:
– Не я тебе господин, Усман. Князю Рязанскому мы служим.
Воин поклонился.
– Всё так, мой хан.
– Случилось чего, что ты пришёл?
– Случилось.
Усман оживился.
– Воевода гонца прислал. Велит тебе взять двух верховых и к большому холму ехать.
– Сказывал зачем?
– Нет, мой хан.
– Гайлис в селении или опять в кузне пропадает?
– Он без тебя в кузню не ходит, мой хан.
– Позови брата. Со мной поедет.
Усман поклонился и вышел. А вскорости Дамир с двумя всадниками выехал из селения и отправился к самому высокому холму в округе.
Владелину он увидел издали. Она восседала на статном арабском жеребце. Этого коня Дамир укротил для княжны, когда понял, что никогда её не отпустит. В табуне жеребец выделился сразу, горделивостью, непокорностью, как и она когда-то. Он желал усмирить и её, но вышло иначе – сам покорился красавице княжне. И теперь, глядя на неё, горячие языки пламени костра, задремавшего в груди за множество одиноких бессонных ночей, вспыхнули и обожгли нутро.
– Отчего гонца не прислала? – взлетев на вершину, Дамир остановил коня, залюбовавшись возлюбленной. – Я для тебя всё сделаю, коли велишь.
Владелина, и головой не повела, молча смотрела вдаль. Дамира пронзила боль, словно крепкая рука опустила на спину кнут.
– Мне сказывали, воевода требует…
Владелина молчала. Дамир бросил взгляд к подножью холма. Борич с ратниками и кыпчаки смотрели по сторонам, оберегая их покой.
– Я ждала, что сам в терем явишься, – голос зазвучал так непривычно тихо, что Дамиру на миг почудилось, будто перед ним не князь, а кроткая невольница, вынужденная подчиняться покорившему её властителю. Необъяснимая злость горьким комом подкатила к горлу.
– Не ведал, что понадобился тебе. Отчего не позвала?
– Не хотела тревожить. Ты всё на просторе, с вольным народом дни проводишь.
– Только вели, и я ни на шаг от тебя не отойду.
Дамир дёрнул поводья и подъехал ближе.
– Боязно мне, – Влада смотрела вдаль, а ему так хотелось, чтобы на него. – Дарина прибудет вскорости, а я всё о свадьбе думаю. Многим тайное стало ведомо, и меня то страшит. Вот и ей, сказывают, вестимо за кого замуж идёт. Не сотворила бы чего невеста. Мне бы зелья сонного для Дарины и свиты её, только взять его негде. Что станется, если тайное откроется?