Басурманин. Дикая степь - стр. 9
– Дай-ка взглянуть, Яр Велигорович, – с грустью в голосе произнёс князь. – Сказываешь, Зоремир нас милостью одарил? Ох, чую неладное, худое! Нечасто он нас жалует. Авось чего путного присоветует, а?
Тяжело дыша, думный боярин Яр Велигорович Магута приблизился к княжескому возвышению и подал свиток.
– Так, за то его и почитают, князь-батюшка. То верно! Явит себя отшельник – быть беде! Но, ежели выйдет из леса, да молвит – всяк его слушает. Коли чего скажет – так то и случится.
Князь Мстислав развернул грамоту, пробежал взглядом по письменам, почесал седую бороду и передал свиток боярину:
– Как и сказывал – худое.
– Ужель молвит, лиха нам ждать?
– Читай! – велел князь.
Щуря глаза, Яр Велигорович заглянул в свиток, охнул и, вернув грамоту, произнёс:
– Одна беда, князь-батюшка. Когда сия напасть с нами приключится, Зоремир не указывает.
– Верно, сказываешь, Яр Велигорович. Не ведомо нам, когда лиха ждать. Только сидеть и горевать недосуг. Чай не из пужливых будем. От битвы ни отцы, ни деды наши не бегали. И нам не след. Коли случится – встанем за Русь-матушку, не убоимся. Не впервой! За тем в стольный град и путь держим, дабы заручиться словом князя Ярослава Муромского, да силой войска его окрепнуть, коли вороги нападут. Пошто же нам одним страдать?
– Твоя правда, княже! – одобрительно кивнул боярин. – Ежели в битву идти, так всем миром оно вернее будет.
Мстислав Игоревич встал с кресла и, подойдя к столу, налил в кубок квасу.
– Ты лучше поведай, всё ли к походу приготовлено?
Боярин спешно закивал головой:
– Всё, князь-батюшка. Снедь погрузить осталось и ладно.
– Поди, проследи, чтобы всё путём справили. Ежели Силыч из дозора воротился, вели явиться. Да служку позови, одеваться.
Склонившись, боярин попятился к двери.
– Ты, вот аще что, – шёпотом остановил его князь. – Вели там Владелину покликать. Боязно мне её одну оставлять да ехать надобно.
– Да как же одну, князь-батюшка? – зашептал в ответ боярин. – А я на что? И воевода Артемий Силыч с дружиною при ней. Да и ты, чай вскорости воротишься.
– Верны речи твои, да только печаль чёрная очи застит. Тоска лютая гложет, спасу нет! Кабы чего не вышло худого! И Зоремир, вишь, пужает! Покуда не ворочусь, вели ратникам, что при княжне поставлены, как себя её беречь. Тайну блюсти пуще прежнего! Поди-ка супостат какой прознает – беды не миновать!
– Ох, князь-батюшка! Беда-то вона за стенами ходит, копья, стрелы вострые вздымает, сабли да мечи точит! И ладно бы одни басурмане, так и соседи в нашу сторону взор обратили. Всё глядят, что у нас, да как? Засылают людишек, крамолу ищут! Долго ли ещё нам получится скрывать тайное?