Басурманин. Дикая степь - стр. 45
Владислав кивал, продолжая делать вид, будто читает. Не шла из головы грамота, что батюшка ему показывал. Донос от перебежчика с соседского княжества. Поди, как прав он? Поди, как от ближних беды ждать? Да и на басурманской стороне неспокойно. Купцы заезжие сказывали, что в ихних краях кочевники шастают, на караваны нападают, люд вольный режут почём зря.
Посидев ещё для виду княжич, отложил свитки, отодвинул книгу и, застегнув кафтан, встал.
– А и то, верно, сказываешь, Фёдор. Пойду-ка я и, правда, на двор.
Княжич очнулся. В голове гудело и шумело так, словно вешние воды кромсали лёд на реке, вскрывая берега. Пересохшие губы разъедали соль и горечь. Руки затекли.
По округе эхом разносилось конское ржание и окрики на чужом языке. Княжич припомнил, как бился с заманившими в ловушку супостатами, как гибли дружинники, защищая его, как ухмылялись злые лица басурман и как померк свет. Муторно. Владислав зажмурился. Даже с закрытыми глазами, казалось, что он летит вниз с ярмарочного столба. Надобно осмотреться, да где взять силы открыть глаза.
Вдали протяжно гудел колокол. Владислав пошевелился. От нестерпимой пронизывающей тело боли помутился разум, и он вновь провалился в черноту глубокого колодца.
В следующий раз княжич очнулся от пробирающего до костей холода. Крупные капли ледяной небесной воды, больно ударяя по лицу и шее, проникали под одежду, и, дальше, в самое нутро, сковывая стужей душу, сердце и мысли.
До слуха вновь долетела чужая речь. Совсем близко. Владислав прислушался, пытаясь понять, кто осмелились напасть на Рязанские земли и пленить его. Толмач Фёдор обучал его разным чудным и мудрёным языкам. Кто бы ни напал на их земли, надо попытаться договориться. А там, глядишь, и подмога подоспеет. Батюшка, боярин Магута, Артемий Силыч – они будут искать его, когда воротятся. Ивач! Коли выжил, не бросит в беде, вызволит. Нужно только верить. С мыслями об этом княжич прислушивался к голосам, силясь разобрать хоть слово, но в голове стоял оглушительный гул.
Выждав, пока басурмане удалятся, княжич вновь пошевелился. Сквозь полуопущенные ресницы начал пробиваться тусклый свет. С трудом раскрыл глаза, и… пожалел, что не пал вместе с ратниками.
Картина, представшая взору, выглядела ужасающей. Княжич не сразу поверил тому, что увидел. Сколько же его разум блуждал под чарами дурного сна?
Встряхнув головой и на мгновение зажмурившись, Владислав решил, что надо немного переждать и дать буяну утихнуть и лишь после осмотреться вновь. Но чья-то рука больно схватила за волосы и подняла голову от земли, а возле уха раздалось шипение на родном языке.