Басурманин. Дикая степь - стр. 24
– Купца, стало быть, ждут, да обоз? И ворота речные раскроют?
– Так и есть, господин! А ещё слыхивал я на торжище, что княжич молодой любит поутру малым походом за стену отправляться: по лугам поскакать, на мечах позабавиться.
Хан покосился на Мансура и призадумался. Медленно вернулся к трону, присел на край. Рыжебород с опаской поглядывал на великана, стоявшего рядом и поигрывавшего кинжалом.
– Что же! – услышал купец тихое шипение хана. – Поживи! Коли ты не сбрехал, мои воины скоро разузнают. Станется всё, как сказывал – сдержу слово. Ежели нет – твоя смерть будет лютой, так и знай! Мансур!
Великан склонился перед господином.
– Пусть отведут его к девчонке, – приказал хан на родном языке.
Мансур схватил купца за шиворот. Тот, кланяясь, попятился к выходу, но потом замер на миг, хотел что-то спросить, но язык, будто одеревенел. Уж больно мягким показался ему голос хана, приветливым. Да и Мансур ни разу кнутом не щёлкнул, плетью не пригладил. Обманчивое чувство близящегося избавления – купец не ждал снисходительности от кровожадного хана.
– Ты ещё здесь? Убирайся, пока дозволяю. Мне подумать надобно, – увидав замешкавшегося рыжеборода, прикрикнул хан и тут же добавил на родном наречии. – Убери отсюда эту падаль, смердит, будто тлен.
Великан ухватил купца за рукав и выволок из шатра. Крикнув что-то двум воинам, стоявшим неподалёку, он перевёл тяжёлый взгляд на купца:
– К девке своей ступай, – медленно выговаривая слова на чужом языке, говорил Мансур. – И не показывайся пред очи хана, покуда не призовёт. Понял ли?
Купец кивнул и, взглянув на приближавшихся воинов, побрёл навстречу. Спотыкаясь и путаясь от страха в ногах, сделал несколько шагов и оглянулся. Но увидев вышедшего из шатра хана, задрожал всем телом, икнул, и, подхватив полы кафтана, помчался к маленькому шалашу, примостившемуся у большой крытой арбы, убедиться, что дочь жива.
– Что скажешь, Мансур? Не западню ли уготовил мне этот саткыш14? – глядя вслед удаляющемуся купцу, размышлял Дамир.
– Мой хан! Эргаши оставили его у околицы, на подступах к Рязани. О речных воротах я ранее не слыхал. А ежели мне было не ведомо, то и тебе, господин. Этот саткыш мог сбежать. Но вернулся.
– У меня осталась его девка.
– Всё так, господин! Только мне показалось, он нарочно желал убедить тебе в том, как ценна для него жизнь девчонки. Да вот о собственной шкуре всё одно больше печётся.
– Он вернулся! Значит, полагается на слово моё. Верит, что отпущу. Жизнь дочки спасти желает. Стало быть, не слукавил, и о ло́дьях с товаром, и обозе – не брехал. Идём.