Басурманин. Дикая степь - стр. 13
– Не кручинься, князь-батюшка, всё исполню, – тихо сказал ему в ответ Магута и уже громко добавил. – Поезжай с миром.
Княжеский двор гудел народом: ратным и мастеровым. Заканчивались приготовления к малому походу. Кузнецы да оружейники ещё раз проверяли, все ли щиты прочны, а мечи наточены, все ли лошади подкованы, все ли доспехи у ратников целы и нет ли в чём надобности. Теремные служки сновали то тут, то там, завершая погрузку в обозы провианта, посуды и прочей необходимой в походе утвари.
Спустившись с крыльца, Мстислав Игоревич удивился, увидав воеводу, державшего за узду своего мерина и гнедого любимца княжича коня Буяна.
– Помнится, я повелел тебе град Рязань защищать в моё отсутствие да радеть11 за обучение княжича.
Артемий Силыч покосился на воспитанника, спустившегося с крыльца вслед за отцом. Бросившись к Буяну, Владислав потрепал пышную гриву, погладил морду.
– Далече собрался, княжич? – в голосе Мстислава Игоревича звучал укор.
– Провожу за ворота. Да и верхом охота проехаться, – улыбнулся княжич, радуясь скорой прогулке.
– Ты же в дозор сегодня хаживал, – удивился Мстислав Игоревич. – Неужто и дня без коня прожить невмочь?
– Твоя правда, батюшка. Но тебе ведомо, как мне любо на Буяне выезжать.
– Что же, противиться не стану. До моего возвращения ты в Рязанских землях наместник. Тебе и дела вершить.
Князь тяжело вздохнул и, повернувшись к воеводе, тихо добавил:
– Присмотри за воспитанником.
– Не тревожься, княже, – кивнул Артемий Силыч. – Из виду не выпущу.
Князь тоскливо взглянул на боярина Магуту. Тот лишь развёл руками.
Когда Мстиславу Игоревичу подвели коня, он похлопал его по спине и не без натуги взобрался в седло. С тоской оглядел теремной двор и, дёрнув поводья, выехал за ворота.
– Стареет князь-батюшка, – услыхал Владислав за спиной голос боярина Магуты. – А бывало…
Княжич сцепил зубы. Не по нутру ему были разговоры о возрасте отца. Он понимал, что, скоро настанет миг: ни от болезни, так от ран, полученных в бою, батюшка оставит его. И того дня княжич страшился, ждал его с трепетом и ужасом. Синие глаза потемнели. Гневный взгляд заставил боярина смутиться. Но долго злиться на Магуту Владислав не мог.
– Не серчай, Яр Велигорович, – положил он руку на плечо боярину и заглянул в лицо. – Горько мне что-то, нутро сдавило, не ведаю отчего.
Магута понимающе кивнул, и княжич, вскочив в седло, выехал со двора. Воевода и два верховых не отставали, ехали чуть поодаль.
Обогнав обоз и ратников, княжич поравнялся с отцом, когда тот миновал мост.
– Тут мы расстанемся, батюшка, – стараясь не выказывать волнение, Владислав улыбнулся отцу. – Поезжай. Да хранят тебя духи и боги вышние!