Басурманин. Дикая степь - стр. 15
– Нет в том моей вины. Конь чего-то спужался. Вот и встал на дыбы, – попытался оправдаться княжич, от смущения зардевшись, словно девица красная.
Отвернувшись от сотника, вновь принялся разглядывать аккуратно сработанные мечи. Ивач, улыбнувшись, хмыкнул:
– Да и ты оказался неробкого десятку. Упал, а не плакал. По всему видать было – спужался, да виду не показывал и на подмогу никого не звал. Я тогда ещё князю Мстиславу сказывал, что из тебя выйдет добрый всадник.
Говоря это, сотник брал с настила один меч за другим. Вытягивал руку вперёд, проверяя прямоту лезвия, рассекал им воздух, прислушиваясь к ровному свисту, клал на ладонь, раскачивая клинок из стороны в сторону. Мечу не до́лжно подвести воинов в случае набега. Посмотрев весь ратный арсенал, старательно сработанный за последние дни кузнецами, Ивач довольно кивнул и вышел во внутренний двор.
– Эх, хорошо-то как! – выдохнул Владислав, выходя за сотником следом.
Ивач смерил княжича потяжелевшим взглядом и глухо произнёс:
– Хорошо, да тихо. Уж больно мирно в последние дни. Быть беде.
– Просто ветер сник, светило к закату пошло, вот и стихло вокруг. Чего понапрасну страху нагоняешь, – кивнул княжич на притихшего Ончутку, отрока лет тринадцати, завсегда крутившегося подле ратников. Его отец, Гридя, служивший подручником у сотника, отвечал за оружие, кольчуги и прочие доспехи и, целыми днями проводил в кузне. И сына к делу приучал старательно.
– Могёт и так, княжич. Токмо быть беде али нет, то лишь духам да бога́м вышним ведомо, – глядя на небо, согласился Ивач.
– Тебе по нраву пришлись парные мечи?
За спиной княжича раздался робкий голос. Владислав и Ивач обернулись. Пред их взорами предстал Ончутка. Отрок лет пятнадцати тянул за рукав упирающегося великовозрастного дитятю по имени Пруша, на две года младше княжича, но на голову выше и вдвое шире того в плечах. Работа в кузне сделала его крепше иных молодых дружинников. Ивач часто говаривал, что Пруша догуливает последний год в отрочестве, опосля, выйдет срок, из него получится добрый ратник, коли уж силой наделён не дюжей, да умишком крепким. Завидя перед собой княжича, Пруша так и норовил с испугу показаться малым отроком, потому как раньше не доводилось ему представать перед очами правителей.
– Это Пруша сработал. Он и рукояти косами заплёл. Сказывал, у мамки его такие. Тугие да крепкие.
Дитятя отвесил земной поклон. А когда выпрямился, столкнулся взглядом с княжичем.
– Ты сработал? Сам? – не без интереса разглядывал он Прушу.
– Я, – пробасил тот и потупил взор.
– Правду сказывай!