Башня из грязи и веток - стр. 20
– В таком случае, считайте, что это испытание. В честь Равноденствия мы устраиваем нечто прекрасное, и, готов поспорить, у вас не хватит духу принять в этом участие.
– О чём именно идёт речь?
– А-а-а. – Герцог помотал пальцем. – Заранее я вам ничего не скажу, Эшкрофт. В этом-то вся соль. Если вы участвуете, то участвуете вслепую.
– А если вы проиграете?
Взгляд герцога заострился, а глаза сузились:
– Тогда я вас не убью.
Лена повернулась и посмотрела на него. Циан завозился с вилкой. Патрик уставился на Шэя.
Секунду спустя герцог снова улыбнулся:
– Расслабьтесь. Я, конечно же, шучу. Вам так важно спорить на что-то, Эшкрофт?
Шэй вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула.
– Нет.
– Так вы принимаете пари?
«Не делайте этого», – одними губами произнесла Лена.
«Что он задумал? Могу ли я позволить себе отказаться перед всеми этими людьми?»
«Не делайте этого».
– Хорошо, почему бы и нет.
– Прекрасно, прекрасно. – Герцог хлопнул в ладоши. – Вечером будьте у ворот замка.
– Во сколько?
– Когда увидите снаружи толпу людей.
Твой голос вспоминается мне чаще, чем твоё лицо, а я-то всегда гордился зрительной памятью. Порой пишу письмо и слышу определённое слово или фразу так, как её произнесла бы ты. Иногда я и сам произношу их так же.
Стены замка сочились закатом, но ниже по склону кроны деревьев впитали все оттенки коричневого, словно осень выгорела, оставив за собой груды пепла.
– Так когда начнётся этот парад? – спросил Шэй у Бриэль. – А то вечер становится прохладным.
Она стояла рядом с ним, впереди Фионы и компании замковой прислуги.
– С минуты на минуту. Действо… оно не особо утончённое, так что на многое не надейтесь.
«А когда я на что-то надеялся?»
– Я распорядилась, чтобы подмастерья работали с устройствами только под надзором, – сказала она.
– Тут дело не в квалификации, всё намного серьёзнее…
В темноте за воротами что-то двигалось. Нечто высотой в пятнадцать футов покачивалось, спотыкалось и волочилось вперёд, пытаясь выкарабкаться из утробы.
Слугам герцога пришлось накренить чучело, чтобы вытолкнуть его наружу. Белый мундир, красные штаны, эполеты – оно представляло собой грубое, но верное изображение владыки Думы. Лицо казалось нарочито примитивным – безносое, с чёрными пуговицами вместо глаз, словно в насмешку над знаменитыми чертами прототипа.
За чучелом следовал герцог; он стоял на деревянной платформе, покоившейся на плечах четверых слуг с кухни, всё ещё одетых в передники. Патрик и Циан брели следом. Шэй невольно испытал что-то сродни благоговению – герцог напоминал языческого бога, окружённого последователями, а передники вполне могли сойти за ритуальные ризы.