Башни Койфара. Хроники Паэтты. Книга VIII - стр. 4
Говоря откровенно, несмотря ни на что он в глубине души наслаждался ситуацией. После десятилетий затворничества так приятно было вновь почувствовать себя живым! Он в очередной раз готовился повлиять на судьбу не только Саррассанской империи, но и всей Паэтты.
Конечно, в немалой степени свою роль сыграла та дружба, что связывала его с Паллантом. В течение долгого времени не имея вообще никаких друзей, пустынник, как оказалось, весьма дорожил этими внезапно завязавшимися отношениями. Каладиус отчётливо понимал, что, не попроси магистр его о помощи, он не пошевелил бы и пальцем. Долгое время бывший первый министр Латиона считал, что ему больше нет дела до всего, что находится за пределами его оазиса в пустыне Туум.
Тем временем Малилла закончил писать. При нём не было его императорской печати, да здесь не было и сургуча, но Каладиус надеялся, что те, кому адресованы эти письма, достаточно хорошо знают августейшую подпись и не поставят под сомнение прочитанное.
– Поспешите, господа, – великий маг собственноручно принял письма из рук императора и передал их тем гвардейцам, что находились здесь. – Но во имя всех богов – будьте осторожны! Критически важно, чтобы все адресаты получили письма его величества! Возьмите себе в помощь по нескольку человек и не стесняйтесь принести их в жертву. Судьба империи сейчас без преувеличения находится в ваших руках!
Гвардейцы склонились одновременно и перед Каладиусом, и перед своим государем в признательном поклоне. Великий маг знал, что они – лучшие из лучших. Те, кого выбирал лично глава тайной службы Иниборра, и выбирал для сложнейшего и ответственнейшего задания – выкрасть из-под фактического ареста императора Малиллу. Поэтому старый волшебник понимал, что на них можно положиться в этом ответственном деле.
– Идите, дети мои, – напустив на себя максимально важный вид, напутствовал гвардейцев и Малилла, видимо, не слишком-то довольный, что в его присутствии кто-то столь вольно распоряжается его людьми. – Я рассчитываю на вас!
– Служу моему императору! – гаркнули гвардейцы, с металлическим лязгом опускаясь на одно колено.
Затем они без лишних слов поднялись и покинули комнату.
– Прошу, господа, оставьте нас с мессиром Каладиусом наедине, – обратился Малилла к чернокнижникам, всё ещё находившимся здесь.
Те, поклонившись, поспешно вышли, а следом за ними вышли и слуги, к которым император даже не счёл нужным обратиться отдельно.
– Простите мне то, что я скажу, мессир, – твёрдо проговорил император Малилла, который к этому времени, похоже, сумел вернуть себе почти абсолютную уверенность. – Я понимаю, сколь много вы делаете для меня. Я знаю о вас от магистра Палланта и из тех немногих уроков истории, которые мне не удалось прогулять. Я осознаю, сколь вы легендарны и могущественны. Но я всё же хотел бы просить вас в дальнейшем не забывать, что я – император Саррассы. Здесь, в этом дворце, в этом городе, в этой стране никто не может отдавать приказов в моём присутствии. Я слишком долго был в тени этого прокажённого пса, о чём вы сами не преминули меня упрекнуть. Так вот, так больше быть не должно, и больше так не будет.