Баржа смерти (сборник) - стр. 9
Исаак в бухгалтерии немного смыслил. Отец его был врачом, но сына по молодости вечерами отправлял к другу, чтоб тот обучал мальчишку бухгалтерскому делу. В жизни всё пригодится. И черт знает, как судьба сложится. Россия для еврея – мачеха неласковая. А вот деньги счёт любят.
На Константине Ивановиче было клеймо – «из бывших», но грамотный спец. И такой спец Перельману был архинужен. Вот эта приставка «архи» звучала из уст Исаака постоянно: «Учёт и контроль финансов – это архиважно. Архиважно научить пролетариат управлять производством, и потому архиважно привлекать бывших спецов и перенимать их опыт». «Других спецов у нас нет», – часто слышал Константин Иванович резкий, с хрипотцой голос Перельмана из приоткрытой двери его кабинета, когда к нему приходили мрачные люди в кожанках.
Константин Иванович справедливо предполагал, что нелегко было левому эсеру Перельману доказывать чекистам, как архинеобходим рабоче-крестьянскому правительству спец Григорьев, «из бывших».
Комиссар[4] Перельман появился на фабрике зимой восемнадцатого года. В Ярославской газете «Голос» было напечатано письмо текстильщиков Гаврилов-Яма с просьбой, прислать на фабрику «хороших организаторов».
В это время по поручению рабочих обязанности директора фабрики выполнял заведующий ткацким цехом Лямин Иван Григорьевич. Лямин, говорил Перельман, был как директор только для мирных времён. Но для нынешних суровых будней – мягковат. И вот он, Перельман – каторжанин, появился на фабрике весьма кстати. Для порядка проведена была показательная порка. Приспешников прежнего директора, англичанина Иосифа Девисона, изгнали с фабрики. Это были мастер Дербенёв и табельщик Баклушин. А доносчика Филатова, тоже из мастеров, рабочие вывезли на тачке за ворота фабрики и вывалили в фабричный пруд под дружные и радостные вопли. Было начало апреля. Пруд уже отошёл ото льда.
Филатов барахтался по пояс в ледяной воде. Пролетарии, совершив судилище, разошлись. Был день получки, надо было ещё успеть в лавку за бутылкой – отметить завтрашнее Христово Воскресение. Уходя, ещё пригрозили Филатову, мол, добьём дубьём, коли рано вылезешь. А скоро ли это «рано» наступит, ни одна живая душа ему не подсказала. Так и сгинул бы Филатов, кабы не нашлась эта добрая душа и не помогла ему выбраться из пруда. А он уже и с жизнью простился. К вечеру-то подморозило. И вокруг него уже начали льдинки нарастать. Он только шептал посиневшими губами: «Господи, прости меня грешного. Прости и помилуй».
Этой доброй душой оказался Константин Иванович. Перельману доложили о «вражеской выходке» гражданина Григорьева. Но Исаак доносчиков на дух не переносил. За свою «слабость» Константин Иванович получил устный «выговор» без свидетелей. И это только на первый случай. Перельман предостерег Константина Ивановича от проявления буржуазного либерализма и мягкотелости, явно намекая на Лямина Ивана Григорьевича, нынешнего директора фабрики.