Барин - стр. 17
Мать её не купил Петухов – по старости. А ведь как просила баба, умоляла Христом Богом, а он сапогом отшвырнул, точно шавку. Видела это Любка. И так стало мать жалко, что аж до слёз. Сдавила тогда девка глаза руками, ни звука не проронила. После сбежать хотела, к матушке податься, но наслушалась историй, как беглых крестьян наказывают, испугалась.
А тем временем зародилась в юной девичьей душе горькая обида. Зрела холодными ночами терпеливая злость. Решила непременно отомстить барину за его жестокосердие.
А потом совсем неожиданно её как подростка в дворовые девки позвали, чтобы не в поле – как все, а на барском дворе управляться. Тут и возможность появилась отомстить барину-злодюге. И решила она, как позовут в дом, непременно с ножом на него кинется. Непременно, решила.
Ну а когда случай подходящий представился, не сумела Любка как полагается воспользоваться. Сил недостало. Шибанула, конечно, барина по плечу кочергой, но не слишком, видать, ушибла. Оттого и набросился он, как зверь на добычу. Сильно Любку сапогом пришиб. Первые дни, как на свинарник её приволокли, даже встать не могла, так внутри кости болели. Потом ничего, расходилась.
Тогда, ещё большую злобу на барина затаила. Жила теперь одной только мыслью быстрее вырасти, стать немного сильнее и проучить мучителя как полагается.
Так на свинарнике и росла девка. А как восемнадцать годков набежало, стали все вокруг на Любку как-то странно смотреть. Пастухи и птичницы с самого начала мало заговаривали, а тут и вовсе почти перестали. Как будто даже стороной обходить пытаются. И невдомёк девке, отчего так?
Только одна работница Фрося, что с кролями возится, раз Любке сказала:
– Ты, девка, со своими формами наплачешься, ох наплачешься.
Что это могло значить, Любка не догадывалась.
Из обширного барского хозяйства хуже всего служить в свинарнике. Даже в знойные дни, когда везде земля сухая, двор свинарника в бурой зловонной жиже. Кто служит здесь, на барских хозяйствах, уж принюхались. Но для новичка – поистине пытка.
Запах свинарника будто в кожу проникает и в волосы. Это хорошо, что Любке нигде бывать не приходилось. В деревню она не ходила, в бараки тоже никогда больше не возвращалась, а к барскому двору, и тем более дому, её на пушечный выстрел никто не подпустит. Но самой Любке запахи эти уже давно не докучали. Поначалу часто кишки выворачивало, теперь уже нет.
Работа нечистая, зато никто над душой стоять не пытается. Благо, вонь всех надзирателей вокруг разгоняет. Работники хоть этому рады. Живи себе спокойно, работай на барина, да животину подавай, когда просят. Вот и вся забота. Придет с барского дома слуга, то Митька, а то ещё кого пришлют, пройдёт по хозяйству, соберёт, чего нужно к барскому столу, и уходит. И никаких тебе нареканий. Благодать.