Размер шрифта
-
+
Баллады, сказки, мифы, сны. Мифомистика 21 века - стр. 39
Которую я хану не отдам.
Князь Александр склонил пред ним колени.
Мир пошатнулся, Киев догорел,
И только волхв далекий вдохновенно
Батыя извести всегда хотел.
Он, покоривший призрачную землю,
Еще пирует у ночных костров,
Батый сердит, сгоревший Киев внемлет,
Но не понимает грозных слов….
Мой Рыжий ангел
Гадает рыжий ангел на ромашке,
Галдят в тумане призрачные птицы,
В разгаре лето, хочется поблажки,
Но жар палит устало и сердито.
У озера лесного феи дремлют,
И кот Баюн в финале новой сказки
Покажет нам ту призрачную землю —
Лес заповедный и русалок маски….
За ними звездно, лица не скрывая,
Не отражаясь в озере безбрежном,
Они еще нам жизнь натанцевали,
Когда смотрели в пропасть безмятежно.
Гадает рыжий ангел на ромашке,
И все там получается так складно.
Как в ласковом, забытом мной романсе,
Звезда сияет, тихо и отрадно.
От чаянья любви вздыхают души,
И притяженье так влечет в аллею.
И только гром внезапный все нарушит,
Толкнет в объятья, там цветок алеет.
Исполнит он желанье наше, знаю.
Последний лепесток твердит, что любит.
Там на ромашке ангел мой гадает,
И молния осветит и разбудит
Чертенок за левым плечом
Чертенок за левым плечом усмехнулся,
О чем-то запел, рог устало чесал.
– Смотри-ка, а он к тебе снова вернулся,
Как странно, признаться такого не ждал.
Сама удивленно и долго смотрела
На звезды и бездны в тиши у окна,
Вернулся, казалось, что не было дела,
И знала, что я ему вряд ли нужна.
Но жизнь удивительней сна или сказки,
И вряд ли мы что-то могли угадать.
Чертенок посмотрит из мрака с опаской.
– Ну, если ее ты заставишь страдать.
Смеется:– Какой ты оранжевый ныне,
А я так устал от зеленых чертей,
Без вас задыхался я в знойной пустыне,
И понял, что стал я чужой и ничей.
Соскучился, ну принимайте же, братцы,
Всегда для гостей был приют на Руси,
Признаться не верил, что в силах добраться,
И все же дошел, ты пойми и прости.
– Смотри-ка, а он к тебе снова вернулся,
Как странно, признаться такого не ждал.
Чертенок за левым плечом усмехнулся,
О чем-то запел, рог устало чесал.
Смерть поэта
Как только ночь коснется мирозданья,
И выпито прокисшее вино,
Сосед-поэт, забыв про все страданья,
Читает Блока, от любви хмельной.
Он на балконе, словно на трибуне,
Забытого Неронова дворца,
Читая Блока, уверяет, будет
Прекрасной Дамы свет, и тень лица
Испитого в тумане проступила,
Несмело, но достали пистолет
И на разборке, средь бандитов мимо
Летящих, был в ту ночь убит поэт.
Прекрасной дамы утонченный профиль,
Она коснулась онемевших губ,
Сирены, полицейские: – Все пропил.
Пришла старушка: – Что ж вы душегубы.
И Блок смотрел с небес на эту драму.
Страница 39