Балканский венец. Том I - стр. 26
– Негоже тебе, светлый князь, на себя брать вину общую.
– А твое какое дело?
– На что ты себя, князь, обрекаешь? Каждый день твой будет Видовым. Не будет тебе покоя.
– Разве просил я о нем?
– Все ты сделал для них – такого никто не сделает. И все равно повержены они. За грехи отвечать им еще пять веков.
– Я останусь с ними в горе, как оставался в радости.
– Твоя воля, светлый князь. Я смогу сделать для тебя совсем немного – когда солнце будет клониться к закату, лишат тебя жизни.
– Не за жизнью шел я на поле Косово.
Эх, светлый князь, светлый князь! Неужто жизнь не дорога тебе? Одно слово – и снова будешь ты как прежде осаживать коня своего сильной рукою, пить золотистую шливовицу из драгоценных кубков и перебирать шелковистые кудри красавиц. Всего одно слово! Вот уже дрогнуло сердце княжеское, хочешь ты пасть в ноги своему новому владыке и признать его власть над тобой – тут-то сразу мир переменится, и не надо будет тебе завтра класть голову свою на плаху окровавленную. Но застряло слово в гортани, да ноги одеревенели. Что не пускает тебя, князь? Разве есть что-то дороже жизни? Подумай покамест над этим, покудова есть еще время…
Как повелось уже, зовет Баязид князя Милоша в шатер султанов на трапезу, подает ему яства царские да говорит:
– Смотри, князь, обманывал я, убивал исподтишка – а султаном стал. А ты был прям и честен, за других вину брал на себя – и вот ты на пороге смерти. Так кто из нас прав?
– Тьма не может быть правой пред светом, а ложь – пред истиной.
– Эх, светлый князь! Не хуже меня ты знаешь, что империи строятся железом и кровью, ложью и ядом, поддельными письмами и кинжалами в спину.
– Зато потом и рассыпаются в один миг, будто и не было их.
– Но не построить их по-иному!
– Значит, и браться не след. Остается в веках лишь то, что в добре было зачато.
– Все красиво, князь, у тебя на словах. А на деле вот убил я отца своего и брата, дабы султаном стать. Согрешил я пред ликом Всевышнего. Взять бы Ему – да наказать меня смертию. А нет…
– Он накажет тебя жизнью.
– Что ж ты, светлый князь, даже и не убьешь меня? Меня, разорителя Сербии?
– Нет, Баязид, и не проси. Не судия я тебе. Да и не от хорошей жизни отцеубийцами становятся. Бывало, что князья сербские султанов убивали, но чтоб сразу двух да в один день – не было еще такого.
Рассмеялся Баязид:
– Хоть и упрям ты, как ишак, а по сердцу мне! Добрые побратимы из нас вышли бы.
Глянул Милош в глаза Баязиду, хотел сказать ему что-то важное – да запнулся и замолчал. Но потом молвил все-таки:
– Добрые. Только не братаются сербские князья с истребителями народа своего.