Баланс белого - стр. 35
Я шел прочь от центральной площади, и мои расхристанные чувства развевались за мной пестрым шарфом. Пожалуй, это можно было назвать воодушевлением. Я захотел срочно поделиться с кем-нибудь этим полнокровным чувством и прямо на ходу, не останавливаясь, разместил только что отснятое видео вертепа на своем канале на YouTube. «Самый крутой рождественский вертеп в мире» подписал я на русском, на итальянском и еще зачем-то на английском. Вот такой современный крик души. Пусть все подписчики моего канала тоже воодушевятся, решил я, все эти два прекрасных человека. Из темноты на меня сверкнули чьи-то огромные глаза. Я отпрянул, но быстро пришел в себя. Это были глаза старушки Инганнаморте, только не ее собственные, а бинокулярные, на которые попал свет иллюминации с площади. Старушка Инганнаморте внимательно изучала вертеп в свой бинокль с тысячекратным увеличением.
В ночь, когда на свет появился главный младенец на земле, я и сам заснул сном младенца.
Меня разбудил сеньор Герра. Он бесцеремонно ворвался ко мне в номер, который я за все время пребывания в Порчеллино ни разу не закрывал. Сеньор Герра вопил: «Не надо денег, не надо», – швырнул мне на кровать стопку банкнот, которые я ему заплатил накануне за неделю вперед, и выбежал наружу.
Я был озадачен. В спешке я собрался и вышел на улицу.
Перед гостиницей стояла деревянная доска на ножках, какие обычно устанавливают возле кафешек, и на ней мелом было написано: «Номера по 1 евро за ночь». На доске висел запыхавшийся сеньор Герра и с плохо скрываемой неприязнью смотрел на торжествующего таксиста Феррари. У того под лобовым стеклом лежал листок А4, на котором крупным кеглем значилось: «Любая поездка за 50 центов». Закадычные недруги продолжали конкурировать даже в щедрости.
Над Порчеллино висела утренняя дымка. Часы на башне пробили девять. Город не спал. В принципе, любой нормальный город обычно уже не спит в девять утра, но только не Порчеллино. Порчеллино ухитрялся спать даже тогда, когда бодрствовали самые изнеженные острова планеты. Но на этот раз его жители сновали повсюду.