Бал жертв - стр. 56
– Потому что Лукреция его увидит или услышит.
Добрый Сюльпис покачал головой.
– Мне сдается, что бедная сестра уже не думает о графе Анри.
– Ты полагаешь?
– Я полагаю, что у нее много других несчастий после этого…
– Мы утешим ее, как умеем… Все проходит наконец.
Когда они дошли до маленькой лестницы, которая вела в три отдельные комнаты, фермерша прибавила:
– Только бы отец твой не вздумал проводить этих господ…
– Что же за беда?
– И войти в комнату, где Лукреция.
Сюльпис замер.
– Боюсь, как бы он ее не убил! – прошептал юноша.
– Нет, нет! – с твердостью возразила мадам Брюле. – Он прежде должен убить меня, не бойся…
Они тихо вошли в комнату, где оставили Лукрецию. Бедная нищая, закутавшись в одеяло, начала согреваться. Она взглянула на мать и брата с кроткой и печальной улыбкой.
– Ах, – сказала она, – как здесь хорошо!
Мать взяла ее голову обеими руками и покрыла поцелуями.
– Мое бедное дитя! – сказала она. – Ты должна остерегаться гнева твоего отца.
– О, да! – вздрогнув, отвечала Лукреция.
– Я его подготовлю. Но сегодня он несколько разгорячен, – сказал Сюльпис.
Девушка опять вздрогнула.
– Да, – поспешно сказала матушка Брюле, – он ужинал с гостями.
– На ферме гости?
– Офицеры, охотники.
– А граф Анри с ними?
При этом вопросе фермерша побледнела, как мертвец, но Лукреция начала улыбаться.
– Не бойтесь, – сказала она, – я воротилась не для него. Слава Богу, я страдаю не от этого.
Мадам Брюле вскрикнула от радости.
– Тем лучше, – сказала она, – если ты страдаешь от чего-нибудь другого; мы так усердно будем молиться Богу, что Он вылечит тебя.
– Бедная матушка! – отвечала Лукреция.
– Согрелась ли ты, дитя мое? – спросила фермерша.
– Согрелась, матушка.
– Ты поела?
– Да, я уже не голодна, но сейчас мне хочется заснуть, я так устала!
– Поспи, дорогое дитя, и какой шум ни услышишь, не выходи; я так боюсь гнева твоего отца!
Сюльпис и фермерша плотнее закутали Лукрецию одеялом, нежно поцеловали и вышли.
– Что скажет Заяц, когда придет спать, – заметила фермерша, – ведь мы в его комнату положили Лукрецию?
– Не бойтесь, матушка, – отвечал Сюльпис, – Заяц никогда не ночует на ферме, он до утра расставляет капканы. Когда он воротится, я уже встану и не пущу его сюда.
– Он сразу выдаст сестру. Этот ребенок такой злой!
– Да, но у меня кулаки крепки – не бойтесь!
Фермерша и Сюльпис наскоро приготовили две комнаты. В первой развели огонь и приготовили постель для капитана; вторая, где не было камина, была приготовлена для графа. Мамаша Брюле объяснила этот выбор Сюльпису.
Конец ознакомительного фрагмента.