Бабки - стр. 15
А в Гобиках все насмехались над ведьмами. Некоторые даже хотели заявить на женщин, что жили под лесом, «куда следует», проверить, есть ли у них документы какие. Да только боялись проклятий за то навлечь на себя. И верно боялись. Не все добрыми в усадьбе были, как Ягарья, и чары свои на месть тут же бы направили. Потому Ягарья и держала всех подле себя, чтобы избежать острой вражды с людьми. Знала, что, коли она попустит девиц своих, то не избежать беды. А молва за спиной – то пустое. Больше им костей перемоют, меньше потом эти самые косточки болеть будут.
Настя иногда ботиночки свои на каблучке надевала, да шляпки, из города привезенные – когда в Гобики ходила с остальными. А один раз ее Ягарья в район взяла с собой.
– Не Челябинск, это, конечно, – улыбаясь, сказала Павловна, – но девушке нужно бывать в том обществе, где она может показать себя. Это полезно для сердца. Кому нужна печальная девка, которая, кроме огорода и посуды грязной не видит ничего? Такая и себя любить перестает, а мы должны любить себя, иначе все пропало. Понимаешь?
– Понимаю, Ягарья Павловна, понимаю, – ответила Настя. – А ты то сама где родилась? Не в усадьбе своей, это точно. Ты говорила, что в пятнадцать лет туда приехала. Откуда?
– Давно это было, – сказала Павловна, – давно… В столице я родилась, когда еще столицей был Санкт-Петербург. Отец любил меня очень. Знал он, как и твой батька, что мама моя не такая, как все, и любил ее за то пуще обычного. И гордость его пробирала, что и дочка у него способная растет. Вот только матушка моя рано умерла, хотя больше твоей Бог ей отмерил. Мне было десять. Болела она долго, всю зиму тогда в лихорадке пролежала. А после и умерла. Осталась я на попечении отца и бабки своей, его матери. Злая она была. И устоев не таких, как мама моя, придерживалась. Отец решил, что не сможет сам меня воспитывать, думал, что девочке обязательно женщина нужна. Эх, папенька, лучше бы ты меня один растил…
– У нас с тобой судьба схожа, правда?
– Правда, Настасья Петровна, вот только я ушла из дома при живом отце. Бабка вынудила…
– А что же отец? – спросила Настя.
– Разболтались мы с тобой, – сказала Ягарья, оставив Настю без ответа на вопрос. – Пора домой возвращаться.
Все дольше и дольше солнце вечерами землю освещало. Лето близилось, а с ним и тревога у Павловны.
– Баба Феня, – сказала она как-то, – что ты скажешь? Что нас ждет?
– Ох, Ягарья, не знаю. Толком сказать ничего не могу, – ответила та.
– Вот и я так же. Вижу, что тьма наступает, а что в той тьме – не пойму. Хочу разглядеть, кого она заберет с собой, и не видно.