Бабки - стр. 14
– Передам, обязательно, – улыбнулась Ягарья. – Она в деревню частенько вашу захаживает. Боится девка, обижают ее там. Вдруг, когда увидите, не сочтите за трудность, заступитесь за нее. Ей приятно будет, она молодая еще, сама за себя постоять не может, а вам перед Богом зачтется.
Провела Ягарья Павловна двух женщин из усадьбы своей, которую люди Ведьминой прозвали. Пускай и так, зато жилось спокойно, не мешал никто и правила свои не навязывал.
Шло время. Настасья перезимовала среди девушек и женщин, живущих вдали от всех рядом с лесами брянскими. Удивительно для нее было то, что именно здесь она стала совсем редко пользоваться даром, какой передался ей от матери. Ей он здесь не требовался. Сестры, как она их называла, жили в мире и согласии, делали все сообща и дружно. Шептухи частенько нависали над отварами своими да над снадобьями, что людям в деревню продавали, но больше чудес и колдовства Настя не видела. Так и не выпытала она ни у кого, каким же особенным даром Маруся-то обладает. Знала только наверняка, что Таня – целительница, и сильная. Знала, что Ягарья судьбу предсказывает и глазами по-особому может смотреть также, как и сама Настя. Поговаривали, что она еще много чего умеет, но Настя не спрашивала, чтобы не казаться пытливой.
Как-то Ягарья сказала:
– Нельзя знать свою долю наперед. Это тяжкое бремя. Вот я знаю свою, оттого мне и тяжело на душе. Я не знаю точных дней и времени, но в общем события видеть могу. То ли дело дар – видеть, что уже было. Чего такого в том, что уже прошло, и не изменить? Когда меня просят предсказать судьбу, я почти всегда отказываю. Негоже человеку Бога обманывать.
Но то, что война надвигалась, Ягарья Павловна знала наверняка. И всем своим в усадьбе своей говорила об этом. Люди в деревне, как и во всей стране, могли догадываться об этом. А враг готовился.
Как только снега сошли, девицы в усадьбе принялись землю копать да засаживать ее семенами и рассадой. Работали все, работали много, работали больше обычного. Цыпляток больше развели, бычка, что под Рождество родился, оставили. Кабанчик, которого Павловна осенью прикупила, перед тем, как на засол пойти, после себя от свинки их оставил потомство: семерых розовых поросяток. А еще погреба ширились под домами бревенчатыми. Давно уже девицы те научились мужской работе. И пару деревьев, пускай и работали долго, но повалить смогли. Да за зиму из них лавок настругали. И хотя у мужчин лучше бы вышло, зато все сами, никому не заплатив и ни от кого укоры не выслушивая за то, что они не такие, как все.