Баба Нюра - стр. 4
Смутные, зловещие тени снежной круговерти проплывали мимо окна. Эти тени, мелькающие за окном, буквально гипнотизировали, приковывали мой взгляд, заставляя безотрывно следить за их метаморфозами. Я отвлекся от происходящего по эту сторону окна, в доме, голос отца звучал все глуше, а я, словно в оцепенении, не мог оторвать глаз от всепоглощающей тьмы за хрупким стеклом. На мгновение я как будто отключился, потерял сознание, но почти сразу пришел в себя, вернулся к привычному восприятию окружающего мира. Мой взгляд медленно сфокусировался на стекле окна, и… Я всем телом вздрогнул от мгновенного ужаса, пронзившего мое сердце и заставившего его беспомощно затрепыхаться в груди: за окном кто-то был! Смутное, темное пятно, очертаниями напоминающее человека, медленно приближалось к дому. Какое-то неприятное чувство, безотчетный страх вызывал этот человек, сквозь холод и снежную бурю подкрадывающийся к стенам нашего дома.
Я отпрянул от окна и оглянулся на родителей. Кажется, они не заметили моей нервной реакции и продолжали заниматься своими делами. Мама убирала со стола посуду, кошка Мурка путалась у нее под ногами, а отец перелистывал страницы огромного семейного альбома. Домашний вид отца с альбомом в руках быстро успокоил меня и заставил усомниться в реальности нелепых страхов, порожденных всего лишь непогодой за окном.
Я, хоть и с некоторой опаской, повернулся, приблизив лицо к стеклу. Первое мгновение я не мог ничего разглядеть в бушующей снежной толчее, но уже через секунду сквозь стекло начало медленно проступать чье-то лицо, и это лицо было безобразным ликом древней старухи! Изрытое сеткой глубоких морщин, с огромными темными контурами впавших глаз, худое и сморщенное, лицо находилось прямо передо мной! Ее жидкие седые волосы развевались на ветру, выбиваясь из-под темного платка, повязанного вокруг головы. Вперив в меня внимательный, изучающий взгляд, старуха ухмылялась одними уголками тонких, свинцово-синих губ. Я в изумлении глядел на нее, и что-то знакомое проступало сквозь ее страшный облик…
Сколько я простоял у окна – не знаю; из странного, тяжелого оцепенения вывел лишь голос мамы. Я как будто очнулся от тяжелого сна, встрепенулся, кинув напоследок настороженный взгляд на темное окно. Там уже никого не было, лишь мутно-белая лихая метель продолжала свою шальную круговерть.
Наутро я проснулся поздно. Метель утихла, небо прояснилось, и в окно легким, осторожным бликом заглядывало зимнее, багрово-красное солнце. От ночных страхов не осталось и следа, на душе было радостно и свободно. Впереди целая неделя в родительском доме, и я намерен был хорошенько отдохнуть, окунувшись в такую знакомую и родную атмосферу тепла и доброты.