Азиатская книга - стр. 49
«Добро пожаловать в наш, как мы говорим, союз рыжих!» Это нас привезли в этнодеревню (по-удмуртски деревня – «гурт»), отвели в избу с глинобитной печью (печь по-удмуртски – «гур»). Эта культурная программа куда интересней, чем фестивальные чтения, даже если она стандартная развлекаловка для туристов. Мне, человеку с Запада, где, как считает мой приятель, любят «экзотику малых народов», интересно все. И нарядное убранство удмуртской избы, и залихватское выступление фольклорного ансамбля, и появление комического персонажа удмуртских сказок Лопшо Педуня (снова театрализованная экскурсия!), и игра в «музыкальную метлу» (пока играет гармонь, метлу передают по кругу; тот, у кого она окажется в руках, когда музыка остановится, должен выйти в центр круга и прыгать через скакалку). И житейская мудрость деревенской старухи, счастливой обладательницы настенных часов с кукушкой. «Петровна, ты время сказать-то можешь?» – «Не могу, и ладно. У меня эти часы не затем, чтоб время знать, а затем, чтоб слышать, как тикают. Звук-то какой хороший…» Показное, но не натужное веселье: ряженые, гармонь, смычковый инструмент кубыз. Поэтесса Д. и критик П. пускаются в пляс, зовут хозяйку избы к ним присоединиться. «Сил нет, – отказывается она, – видать, я сегодня с утра ленивое платье надела». «Ничего себе ленивое платье, – возражает организатор экскурсии, – вон каких угощений нам напекли, аж стол ломится!» Стол и правда ломится. Самое известное блюдо помимо пельменей – это перепечи, финно-угорские ватрушки из пресного ржаного теста с мясной начинкой, залитой яйцом. У коми похожее блюдо называется шаньги, у карелов и вепсов – «калитки». Вкусно, как ни называй. Остальные позиции в этом меню несколько более экзотичны: «сяртчынянь» (ржаные пирожки с брюквой и шкварками); «кожыпог» (колобки из горохового пюре – удмуртский вариант фалафеля); «табани» (кислые оладьи из забродившего теста на основе гречневой и овсяной муки), а к оладьям – подлива из толченой черемухи с медом; «кыстыбей» (чебурек с начинкой из пшенной каши, сваренной на мясном бульоне); «виртырэм» (кровяная колбаса с ячневой кашей, тоже общее для всех финно-угорских народов блюдо); «шунянь» (пирожки с калиной, самой зловонной из русских ягод, – наш ответ восточноазиатскому дуриану); салат из молодого хвоща с льняным маслом; похлебка из крапивы; черемуховый квас.
Вот что запомнилось: эта кухня, эта деревня, этот лес в предгорье Урала, который однажды станет для меня, американца, недосягаемым. Относительная беспечность, которой потом уже не будет. Вот что всплывет в мемуарных заметках, написанных через пятнадцать лет в навсегда изменившемся мире. Вот что важно знать.