Айшет. Магия разума - стр. 13

Я кивнула.

Идея была хорошая, так в деревне делалось, и не раз.

Всякое бывало. И болезнь людей выкашивала, и в город дети подавались, так что случалось, старики оставались одни. Вот в таких случаях и разрешал староста подселение молодым семьям.

Свою выгоду получали обе стороны.

За стариками ухаживали, приглядывали и без куска хлеба в старости не оставляли, староста следил. А и то сказать, не зарекайся. Мало ли что у тебя в старости будет?

А молодые получали крышу над головой и более-менее обработанные поля.

Так и тянулось год за годом.

– Поговори. Если он твоему отцу сразу не расскажет…

Мих сопнул носом еще раз.

– Ладно. Подумаю… уж поверь, без крыши над головой не останемся, найду куда жену привести.

Я и не сомневалась. От Миха тянуло травянистыми тонами уверенности, решительности. Он взрослел на глазах…

Мой…

Надежный, уверенный, спокойный, любимый… мой!

И я со вздохом прильнула к твердому плечу, купаясь в его любви и даря свою в ответ. Как же хорошо…

Теперь мы встречались на бегу. Урывками, тайно…

Мих обрадовал, что холоп обещался приехать через два месяца. Надо было просто продержаться это время.

Я и держалась.

Недооценила родителей.

Кусочек пергамента лежал на своем обычном месте. Три черточки, на третьей, ближе к началу, точка. Рано утром…

Утро в лесу.

Какое оно – это утро?

Загадочное.

Приоткроешь дверь – и выскальзываешь в колдовской мир. Серый, паутинный, пока еще полусонный, чуть заметно поблескивающий капельками росы. Туман клубится меж древесных стволов, обвивает их прихотливыми завитками, льнет, словно верный пес к ногам.

Трава еще не шуршит – она мокрая, она упруго пригибается под ногами и кажется почти черной.

До поры.

Пока не проснется солнце.

И как же разительно изменится картина леса!

Роса вспыхивает миллионами, мириадами радужных огней, она повсюду, на деревьях, на траве, на паутине – и туман сам собой исчезает, растворяется, не выдержав столь ослепительной красоты. И каждое дерево, каждый куст сияют бриллиантами, а солнце еще даже не проснулось. Оно только-только выбирается из-за горизонта, недовольно почесывая сосновыми стволами толстенькое брюшко, оно еще примеряется рассияться…

Минута между тьмой и светом, между ночью и утром… недолгий момент, но такой драгоценный!

Рано утром, скользя по росе и поеживаясь от заползающих под одежду плетей тумана, я спешила к ручью.

Зря.

На берегу, на нашем месте, сидел отец. Пересыпал из горсти в горсть песок, смотрел грустно и укоризненно.

Я сначала застыла на месте, а потом махнула рукой и подошла. Все равно ведь…

Если отец здесь – значит все им известно. И ему с мамой, и родителям Миха, наверное. Да?