Айшет. Магия разума - стр. 15
Мы не можем ничего. Ни обняться, ни взяться за руки, ни даже сказать то, что накипело в душе.
Под маминым взглядом у меня язык морозом сковало. Но наши глаза не молчали, нет…
– Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю. Ты подождешь?
– Я обязательно дождусь. Вот увидишь, мы будем вместе! Мы будем счастливы…
Кто сказал? Кто ответил?
Не важно!
Мы смотрим друг на друга, и Мих буквально светится от любви. Но почему мама глядит с такой грустью? Что она видит? Что понимает? ЧТО?!
Вслух мы произносим какие-то глупости, но это напоказ. А по-настоящему говорят не наши слова, а наши сердца, наши души…
Моя душа поет под его взглядом. И кажется, что за спиной распахиваются громадные белые крылья и несут меня куда-то ввысь. В небеса…
– Просто картина. Гость явился?
Голос отца издевательски разрезает воздух, словно ножом вспарывает. Мих дергается всем телом, поворачивается к нему.
– Господин Ланат…
Поклон получается неловким. Отец смотрит на это с насмешкой, его забавляет и деревенский увалень, и его вежливость, такая неуклюжая и неуместная, такая наигранная… откуда я это знаю?! Почему я так думаю?!
– Допустим, я. Так что надо-то?
– Я… – Мих комкает в руках шапку, мнется, а потом выпаливает с неожиданной храбростью: – Господин Ланат, разрешите нам с Шани хотя бы видеться наедине? Пожалуйста…
Отец прищуривается:
– Видеться? Ну, пойдем в дом, поговорим по-мужски.
Я дергаюсь вслед за ними, но мама уверенно разворачивает меня к грядке.
– Тыквами займись. Приду – проверю.
Да что ж это такое?
– И воды в бочку принеси. Ведра я тебе сейчас дам.
Я скрипнула зубами. Она это нарочно?
Я подозреваю, что да.
Мих ушел от нас спустя два часа.
Подслушать не удалось, мама бдела, аки дракон над сокровищами, отправляя меня то в курятник, то еще за водой, то…
Потом из дома вышел грустный Мих, весь окрашенный темно-фиолетовыми тонами, вслед за ним вышел недовольный отец, явно разговор им не пришелся по душе. Ни одному, ни второму. Попрощаться нам дали. Но с таким видом, словно хуже ничего и быть не может.
Мих скрылся в лесу, отец посмотрел на маму и покачал головой:
– Этот – не уймется.
Мама вспыхнула желто-оранжевым.
Тревога, беспокойство…
Да что такое?!
– Ты уверен?
– Более чем.
– А может…
– Нет, Нари. Мы должны все рассказать детям, иначе будет намного хуже.
Мама покачала головой:
– Шем… хотя бы год. Два…
– Шани уже не ребенок. В чем-то она права – в этом возрасте в деревнях своих нянчат.
– Да! – вставила я.
– И мы детей от всего не убережем, как бы нам этого ни хотелось.
Мама вся искрилась оранжевым, темно-красным, серым, черным, я понимала, что она серьезно переживает, расстроена, нервничает, но…