Авиатрисы - стр. 10
Спустя еще несколько месяцев Томас Биен появился на пороге родового особняка Эбигейл в Тристан-Гроув. Он выражал соболезнования и желание позаботиться об осиротевших сестрах де Локк.
Томас был приятен и обходителен. Карьера его стремительно развивалась, он стал желанным гостем на балах, в императорском саду или на ипподроме. Вход на все светские развлечения в любое время для него открылся. Дамы находили его обворожительным, а сияние бездонных синих глаз – таинственным. В должности советника премьер-министра выходец одного из самых бедных кварталов столицы достиг потолка. Человек с таким происхождением мог только мечтать о подобном. Предложи Томас графине де Локк выйти за него замуж, она бы, наверное, согласилась, а он мог бы воспользоваться приобретенным титулом.
Но Томас – слишком честолюбивый и самодовольный – выбрал другой путь.
– Не вам, Томас, говорить о прыжках выше головы, – парировала графиня.
Пальцы Биена опустились на плечо Эби, на секунду показалось, будто он ее схватит, причинит боль, но рука нежно скользнула вниз.
– Чем больше планируете на меня наябедничать премьер-министру, тем дальше эта возможность улетает.
– Ни о чем таком я и не думала.
Позже Эбигейл лежала в постели под пышными пуховыми белоснежными одеялами и прокручивала в голове все, что произошло за последние несколько лет. Как она позволила втянуть себя в военные игры и как теперь справиться с огромной ответственностью, что навалилась столь внезапно?
Мужчина встал с кровати: он никогда бы не позволил себе заснуть рядом. Томас стоял к Эбигейл спиной. Советник надел брюки, накинул белую рубашку и медленно застегивал пуговицы. В комнате стало совсем зябко.
– Разжечь камин, графиня? – спросил он.
– Не стоит. Мне не холодно под одеялом.
– Утром замерзнете.
– Велю служанке растопить. Не беспокойтесь.
– На следующей неделе – прием в Тропической оранжерее. Подготовьте более убедительную речь. С примерами. И ответами на вопросы.
– Я не могу. В академию приезжает новый класс учениц, мне нужно быть рядом с ними.
Томас резко развернулся, синие глаза сверкнули в полумраке.
– Что же вам так нравится спорить, душа моя? Я ведь могу попросить по-плохому.
– Вы не различаете просьбу и приказ.
– А вы?
– Я не выполняю приказов.
– Вы высасываете последние капли моего терпения. Будьте золотцем, приезжайте в оранжерею. В академии за день вашего отсутствия никто не умрет.
Томас вышел из ее покоев, оставив Эбигейл одну в полуночной прохладе. Девушка повернулась лицом в подушки и закричала. Пух и перья заглушали рев отчаяния, вырывавшийся из самого сердца.