Авантюрист из «Комсомолки» - стр. 32
– Как это? – не понял Коряга.
– Ну, место, где нас никто не найдет.
Коряга озадаченно потер пальцем лоб и неожиданно просиял – лицо его сделалось обрадованным, он не сдержал короткого торжествующего смешка.
– Есть такое место!
– Где?
– У Политехнического института. В самом центре!
– Что это?
– Квартира моего брата. С отдельным входом, с набором мебели и братовой одеждой. Как же я, дурак, раньше о ней не подумал?
– Где сейчас брат?
– В Красной армии. На Дальнем Востоке, в артиллерии служит. Как же я, дур-рак, его квартиру раньше не использовал, а? Вот дырявый кумпол! – Коряга звонко хлопнул себя по лбу: он уже переключился: словно и не было другого Коряги, недавно стучавшего зубами от растерянности.
– Погоди, насчет дурака мы сейчас решим – дурак ты или не дурак? Брат где прописан? В этой квартире?
– Нет! В том-то и дело, что нет. Это квартира его жены, а сам он вообще не имеет московской прописки…
– Интересно, интересно, – задумчиво произнес Пурин, глядя сквозь занавеску на аккуратного старичка: тот по-свойски поздоровался с кем-то, приподнял шляпу и Пургин попробовал понять, с кем же именно он поздоровался? Еще не хватало, чтобы топтун имел в их проулке знакомых. Подумал о том, что надо бы оторваться от топтуна и посмотреть квартиру.
– И телефон там есть, – радостно сообщил Коряга, – и удобства все! Чего же я раньше об этой берлоге не подумал?
– Жена, естественно, с братом, на Дальнем Востоке находится?
– А как же иначе? Где сапоги, там и галоши.
– Если неожиданно приедет – не турнет нас?
– Нет! Ручаюсь. Хорошая тетка!
– Ну а с другой стороны, в чем мы замешаны? А? Давай разберемся!
– Ну-у… – Коряга вопросительно сморщил лоб и голову склонил к плечу, – ну-у…
– Вообще-то, в мире нет ни одного человека, который хотя бы раз в жизни не переступил букву закона, – сказал Пургин, – в Советском Союзе таких, наверное, меньше, чем, скажем, в стране лорда Керзона, но все равно сажать можно каждого второго. Даже октябрят, которые не приняли пионерскую присягу.
– Вот именно! – подтвердил Коряга.
– А я ведь ни в чем не виноват, – Пургин почувствовал, что в лицо ему снова ударил железный декабрьский ветер, смял губы, нос, выбил слезу из глаз; в груди сдавило дыхание. – И ты тоже… За что нас арестовывать? Чего мы переживаем?
– Могут арестовать, еще как могут, – замотал головой Коряга, – я-то знаю, что могут. И Арнольда, и Платона я знаю лучше тебя. Подметут за милую душу! Я только удивляюсь, почему Арнольда отпустили?
– Значит, так, Толян, первым делом двигай на квартиру Сапфира, проверь – может, все наши страхи напрасны и Топаза арестовали по шахтинскому делу или в связи с убийством какого-нибудь товарища? Кирова, допустим.