Аут. Роман воспитания - стр. 51

– Я здесь! Будешь купаться?

– Не, жрать хочу, какой купаться!

– Я сейчас, я уху сварила, будешь?

– Еще как!

И Люся поплыла обратно. Вышла этакой русалкой нездешней, взяла полотенце и побежала к дружку своему, как была, бесстыдно голая, вытираясь на ходу. Обняла его, поцеловала – жарко, жарко поцеловала!!! – и юркнула в палатку:

– Иди сюда.

– Иду.

Он сел на траву возле входа, снял сапоги, куртку, майку и полез следом. Я чуть не взвыл.

Пока они занимались походной любовью, я сходил за едой в шалаш, открыл еще тушенки, съел. Хотелось пить, но я пока держался. Вообще-то позиция у меня была довольно удобная, ничто не загораживало вида, и если бы они захотели плыть дальше, я бы сразу это заметил. Но пока ничего не говорило о таком намерении, им было хорошо и так. Еще бы.

Ночью, когда они наконец угомонились, спели все свои мудацкие песни, исчезли в палатке и затихли, я отправился за огнем. Разделся, взял полотенце, поплыл, держа его над головой, приплыл и крадучись подошел к затухающему костру. Головешек не было – одни угли. Пришлось плыть обратно, брать порожнюю банку из-под тушенки, возвращаться к костру и собирать угли в нее. Удалось. Тихо было на удивление, так тихо, как обычно бывает перед дождем. И дождь пошел, едва я раздул костер. Я сидел, ссутулившись, мокрый до нитки, ждал, пока вскипит вода в котелке. Заварил чай и наконец напился вволю. Это была единственная приятность за целые сутки.

Как я не заболел, ума не приложу! Однако не заболел. Наутро дождь перестал, и мне даже удалось вздремнуть. Очнулся от болезненной дремы только к полудню, и вовремя – они собирались. То есть уже собрались: байдарка покачивалась подле берега, вещи были в нее сложены, Люся сидела на берегу и плела венок из первых летних цветов, а ее полюбовник забрасывал землей костер. Вот и отчалили, погребли медленно вниз.

И я следом. Пройдут три-четыре часа, не больше, потом остановятся, подсчитал я. Надо же было разбить еще лагерь на новом месте, костер запалить, ужин сварить… Их три-четыре часа грозили обернуться моими шестью-семью. Но я шел. Судя по карте, никаких селений дальше вплоть до озер не было. Если они остановятся где-нибудь в устье – это хорошо. А если на озерах? Тогда я их наверняка потеряю.

Торопиться не было смысла, будь что будет. Так я дошел по левому берегу часам к шести вечера почти до устья. Если верить карте, хотя советским картам верить было нельзя, где-то слева километрах в полутора от берега располагалось село Мокрое. И точно, слева за обширным полем вдалеке я увидел длиннющий ряд домов. И колокольню. Меня осенило: а что, если у них кончился, скажем, хлеб или соль и они решили восполнить запасы? Тогда кто-то, непременно Люся, должна бы ожидать где-то здесь, на реке, пока ее хахаль ходит в магазин.