Ататюрк: особое предназначение - стр. 80
Но серый цвет формы был фоном ранних лет карьеры Кемаля.
Он не обладал чутьем Энвера, его быстротой и спонтанностью.
Ему не хватало таланта идти на компромиссы и переговоры.
Презирая мнение других людей и не вынося чьей-либо власти над собой, он, видимо, каким-то образом оказался в плену собственного мышления.
Он ожидал шанса, который так и не представился, а тем временем другие с легкостью обгоняли его.
Начиная с 1909 года, Кемаль постоянно находился в тени Энвера.
Он участвовал в революционном марше того года на столицу, но оставался на втором плане, занимаясь вопросами армейской администрации, а Энвер тем временем крушил баррикады.
Кемаль служил под началом Энвера в Триполийской кампании и в Балканских войнах.
Он даже присутствовал при триумфе Энвера в Адрианополе.
На любом этапе они ссорились, хотя оба были готовы к этому, поскольку в то время, как Кемаль был гениальным командиром, Энвера следует рассматривать как одного из самых глупых и вредоносных генералов, когда-либо живших на земле.
Неясно, изучал ли Энвер основы военного дела, извлекал ли опыт из тех ужасных поражений в боях, которые он столь уверенно планировал.
На протяжении всех этих лет хаоса Кемалю была суждена горькая участь – получать приказы от этого человека.
К 1913 году Кемаль достиг низшей точки своей карьеры – он стал безработным подполковником в Константинополе, а Энвер взлетел далеко вверх.
Но не было даже намека на то, что вскоре произойдет резкий поворот в их судьбах.
Никто даже в безумных мечтах не воображал, что спустя полвека имя Кемаля станут с благоговением произносить по всей Турции, что каждый школьник будет помнить наизусть мрачные черты его лица, его суровый рот и его утомленные глаза, а его блистательный соперник окажется забыт.
Примечательно и то, что им обоим предстояло прожить грядущие пять лет…»
В отношении всего движения Алан был категоричен.
«Младотурок, – писал он, – окружала ненависть. Их ненавидели старые политиканы режима Абдул Гамида.
Их ненавидели армейские офицеры, которых отправил в отставку Энвер, и, помимо всего прочего, их ненавидели и боялись этнические меньшинства в Константинополе: армяне, греки и, в некоторой степени, евреи.
Любая из этих группировок сделала бы все, что угодно, согласилась бы на любое иностранное владычество в Турции, лишь бы лишить младотурок власти.
Однако в тот период Талаат, Энвер и их друзья сохраняли за собой контроль и намеревались удержать его ценой любой жестокости или торговли.
Таковы были молодые люди, которые в августе 1914 года выставляли Турцию на аукцион, а им противостояли – возможно, точнее будет сказать, их поощряли – профессиональные западные дипломаты, предлагавшие цены…»