Ататюрк: особое предназначение - стр. 79
В конце концов, он, овеянный славой, появился в конце Второй Балканской войны, ведя потрепанные турецкие батальоны назад в Адрианополь.
Как администратор, он применял весьма простые методы.
Летом 1913 года, будучи в военном министерстве, в один день снял с постов 1200 офицеров турецкой армии, среди них не менее 150 генералов и полковников.
По мнению Энвера, они были политически неблагонадежны.
Другие лидеры среди младотурок, возможно, были такие же способные, как и Энвер. Это Махмад Шевкет, который возглавил марш на Константинополь в 1909 году, Джавид – еврейский финансист из Салоник, Джемаль – морской министр, и некоторые другие.
Но никто не мог соперничать с Энвером по части политической дерзости.
Он их всех перещеголял, совершая возмутительные, невозможные вещи.
К лету 1914 года, когда ему было тридцать четыре года, он выглядел он таким же юным и собранным, как всегда, он достиг позиции, дающей огромную власть в Константинополе.
Он женился на принцессе и обосновался во дворце с личными телохранителями и свитой слуг.
Он был военным министром и главнокомандующим армией.
В правительстве и комитете партии «Единение и прогресс» даже Талаат не осмеливался ему возражать, и становилось все более очевидным, что у этого человека куда более далеко идущие планы в отношении личного будущего.
Иностранные послы, наносившие визиты молодому министру, встречали его сидящим в кабинете в форме, очень нарядным и улыбающимся.
На стене за его столом находились портреты Фридриха Великого и Наполеона.
Он являлся сторонником османизма – насильственной туркизации нетурецких народов империи, был ярым сторонником панисламизма и в ещё большей мере пантюркизма.
Имея далеко идущие замыслы по Кавказу, Крыму и Туркестану, Талаат участвовал в разработке военно-политического проекта «Туран Йолу» (Дорога в Туран).
«Талаат-паша приятно и лукаво заметил однажды, что пантюркизм может привести нас к Жёлтому морю!» – писала в своих мемуарах младотурецкая дама Халиде Эдиб.
А вто что писал Алан об Ататюрке: «В перечне гостей, присутствовавших на ужине у Гарольда Николсона, отсутствует одно имя, более важное, чем все остальные.
Действительно, вряд ли могло случиться, чтобы британское посольство пригласило Мустафу Кемаля, потому что он еще не был известен в Турции.
И все-таки существует бьющая в глаза параллель между биографиями Кемаля и Энвера, и это совсем не случайно – случайность уединенного и эгоистичного ума Кемаля – то, что он не входил в эту группу. Кемаль и Энвер были ровесниками;
Кемаль, как и Энвер, родился в бедной семье, поступил на службу в армию, примкнул к революционному движению и принимал участие во всех войнах.