Ататюрк: особое предназначение - стр. 109
И только в 1918 году журнал «Новый обзор» в связи с трехлетней годовщиной победы на Дарданеллах впервые описал совершенные Кемалем подвиги, и страна наконец узнала имя истинного героя тех событий.
Но все это будет потом, а пока Кемаль выдавал желаемое за действительное и писал своему начальнику штаба Иззеттину об оказанном ему в Стамбуле торжественном приеме.
Понимая, что прямым штурмом возведенные против него Энвером бастионы ему не пробить, Кемаль решил обойти их с тыла и попытался сойтись с ведущими политиками и с их помощью получить высокую командную должность в Македонии.
Но и здесь его ждало полное разочарование.
Никто не хотел хлопотать за мятежного полковника и ссориться из-за него с всемогущим диктатором.
А один из влиятельных членов «Единения и прогресса» Халиль, едва он заговорил на эту тему, сразу же посоветовал обратиться с этим вопросом к военным.
И Кемаль не выдержал.
– Неужели вы серьезно полагаете, – с нескрываемой иронией воскликнул он, – что я найду с ними общий язык? Можно подумать, что вам неизвестно, что эта страна с некоторых пор управляется немецким генеральным штабом, первейшей обязанностью которого является унижение таких офицеров, как я?
Не желая отвечать на столь провокационный вопрос, Халиль только пожал плечами, а Кемаль отправился… в военное ведомство.
Эмоции эмоциями, а должность выбивать было надо.
Но и там его ждала та же глухая стена отчуждения.
Да, его знали и ценили, но добиваться назначения на какой-либо значительный пост человека, не ладившего с самым могущественным лицом империи, не пожелал никто!
И будь он хоть трижды героем Дарданелл, своя голова была дороже.
Единственное, в чем обивавший пороги высоких кабинетов Кемаль не испытывал недостатка, так это в советах.
И везде ему советовали одно и то же: не лезть на рожон и научиться подчиняться.
Кемаль только морщился.
Хорошо им, сидя в теплых и светлых кабинетах, не лезть на рожон!
Посмотрел бы он на всех этих умных людей там, в окопах, где рвались снаряды, и каждый день уносил сотни жизней из-за тупости высшего командования.
Впрочем, им никогда не понять друг друга.
Они играли совсем в другие игры, вызывавшие у боевого генерала только презрение.
И все чаще у него создавалось впечатление, что для всей этой занятой своими делами чиновничьей массы война представляла нечто ирреальное, настолько они были далеки от нее.
С неимоверным трудом он добился встречи с министром иностранных дел, чтобы обсудить с ним «важные государственные вопросы, касающиеся науки, искусства, промышленности и текущих дел».