Атаман - стр. 65
– Э-э-э-э! – рассек сердце протяжный крик и умолк – жил родимец на белом свете, исполнял свой ратный долг, и не стало его.
Немецкие «чемоданы» падали один за другим. Когда прекращалась артиллерийская обработка, появлялась плотная цепь немецких солдат – цветная, разношинельная, состоявшая из егерей, пехотинцев и спешенных кавалеристов.
К вечеру из двадцати восьми офицеров Первого Нерчинского полка, где служил Семенов, в живых осталось только девять. Погиб и командир полка Кузнецов. У соседей уссурийцев, которые форсировали Дресвятицу вместе с забайкальцами, также погиб командир – полковник Куммант.
Пехота, которая должна была поддержать казаков, подпереть наступление, так и не подошла, с той стороны Дресвятицы не переправился ни один человек.
Фольварк Столповчина сгорел дотла, лишь в небо сиротливыми жерлами глядели высокие трубы трех печей да еще лезла, мозолила взгляд черная решетка одной из крыш, с которой ручьем стекла на землю потрескавшаяся черепица; лес, росший неподалеку, был изуродован – ни одного целого дерева.
И все время откуда-то тянуло вонючим, вышибающим слезы дымом.
Безрадостная картина окружала казаков. Ночью оставшиеся в живых стали подтягиваться к Дресвятице – надо было, пока всех не перебили, уходить к своим.
Кого из казаков можно было похоронить – похоронили прямо в большом длинном окопе, засыпав его землей и вогнав в длинный извивистый холмик несколько деревянных табличек с фамилиями убитых, среди которых – Семенов обратил внимание – была и невольно врезавшаяся в мозг фамилия Слюдянкина; у тех, кого не сумели похоронить, попросили прощения; тела убитых полковников – Кузнецова и Кумманта – унесли с собой, на поспешно сколоченном плотике доставили на другой берег.
Переправа происходила в полной тиши, в непроглядной черноте ночи: казаки ночных атак немцев не опасались – они темноты боялись больше казаков, – поэтому переправились на свой берег без потерь.
Уже стоя на своем берегу, мокрый, усталый, злой, Семенов попытался разглядеть в ночном мраке противоположный берег – и ничего там не увидел. Клубилось, пытаясь взняться к небесам, что-то черное, плотное, неслышно встряхивало землю, но никого и ничего не было видно, словно некий мор навалился на тот берег Дресвятицы. В двух метрах от ног плыла черная холодная вода, уползала куда-то вдаль, растворялась в пространстве, и вместе с ней уползали души погибших на этом несчастливом плацдарме людей – забайкальских и уссурийских казаков. Если бы генерал Орановский кинул бы на плацдарм хотя бы один пехотный полк – казаки смогли потеснить немцев километров на пятьдесят, не меньше, сидели бы сейчас в каком-нибудь замке, дули бы из бочек старое вино… Но нет, не получилось.