Атаман - стр. 51
– Такого не будет никогда.
– Не скажи, друг сердечный, построим дороги – станем жить, как кум королю. – Белов засмеялся.
Луков не выдержал, выругался беззлобно:
– Болтун!
Дом, где находились немецкие офицеры, казаки взяли в клещи – выйти из него незамеченным было невозможно, главный вход выводил на широкую, застекленную до самой крыши веранду, хозяйственная дверь, в русских подворьях считающаяся черной, была не в задней стене, как положено, а в боковой части дома, хорошо видимой с улицы, от этой двери к сараю, увенчанному высокой двухскатной крышей, будто боярской шапкой, вела темная, хорошо натоптанная дорожка – там находился сортир. Было слышно, как в сарае нервно квохчут куры.
Окна дома, завешенные легкими шторками, были темны и безжизненны. Ни одна из шторок не шелохнулась, когда казаки подошли к дому.
Белов дал команду остановиться, едва приметно примял рукой воздух – стойте, мол, здесь, – а сам, пригнувшись, беззвучно влетел на крыльцо и вошел в дом.
Было тихо. На высоком, веретеном вытянувшемся к небу тополе шебуршали мелкие розовогрудые птахи, очень похожие на наших снегирей, да о чем-то негромко и важно переговаривались несколько ворон.
Прошло минуты три… пять минут – ничего, кроме птичьего шебуршанья да миролюбивого бормотка ворон, не было слышно. Никифоров недоуменно переглянулся с напарником – уж не пришибли там их приятеля?
Прошла еще пара минут. Воздух словно загустел, стал холодным, появилось в нем что-то звенящее, тревожное, будто где-то рядом натянулась гитарная струна и ветер, прилетающий с недалекого поля, играл на ней свою печальную песню. Луков вздохнул, переступил с ноги на ногу и решительно взял винтовку наперевес:
– Что-то случилось. Надо выручать братку.
Никифоров ухватил его за рукав, мотнул головой, останавливая.
– Ты чего? Убьют немцы Белова…
Луков не ответил. Никифоров продолжал держать приятеля за рукав.
Прошло десять минут.
Дверь с треском растворилась, на веранде показался Белов, живой и невредимый, повел стволом винтовки в сторону, освобождая проход:
– Пожалуйте, ваши благородия!
На веранду вышли два офицера – одетые по-зимнему, в шинелях с меховыми воротниками, затянутые в ремни, оба в пенсне, носатые, бледнокожие, похожие друг на друга, словно близнецы-братья.
– Чего так долго? – Луков потопал сапогами по снегу. – Мы чуть дуба не дали, тебя ожидаючи.
– Да вот, их благородия изволили затяжно собираться, все капризничали. – Белов толкнул одного из офицеров прикладом винтовки в спину, под лопатки. – Шагай, шагай, клешнястый!
Казаки повели офицеров к костру. Те шли молча, горбились, когда замечали, что из окна кто-то пытается рассмотреть, кого ведут. Под роскошные каскетки у офицеров были натянуты аккуратные, связанные из верблюжьей шерсти подшлемники с утолщенными наушниками.