Аспект белее смерти - стр. 20
Интересовавший ухарей дом прятался в глухом тупичке, и хоть на углу было никак не встать, зато на глаза попался крохотный сквер по соседству. И всё же, прежде чем ответить согласием, я уточнил:
– А чёрный ход?
– Нет его там.
Я глянул на Луку и сказал, будто в ледяную воду прыгнул:
– Сделаем.
Ухари вновь переглянулись, и упитанный высунулся из экипажа, велел извозчику катить к Чёрному мосту, а жилистый достал кошель. Разомкнул его, вынул три целковых.
– На инструмент и мзду квартальному, – пояснил он, вручая Луке крупные монеты, пестревшие царапинами и вмятинами. – Как условитесь о месте, получишь у Жилыча задаток.
Лука побренчал в кулаке серебряными кругляшами и качнул головой.
– Этого мало! Только ботинки на два целковых потянут!
Жилистый немного поколебался, но всё же добавил два потёртых полтинника, а упитанный неожиданно ловким движением вдруг перехватил запястье Луки и пригрозил:
– Начнёшь крутить хвостом, мы их из тебя вместе с зубами и дерьмом выбьем!
И я ему как-то сразу поверил. Такой выбьет. Именно что с зубами и дерьмом. Можно даже не сомневаться.
– А что делать-то надо будет? – запоздало решил я прояснить детали. – Просто за домом смотреть?
– Будешь караулить одного человека. Но сначала о месте договорись, остальное потом. И юлить не вздумайте! Поздно уже, раз по рукам ударили!
Обратно на Заречную сторону нас с Лукой не повезли. Высадили у моста.
– Что скажешь? – спросил старший.
Я передёрнул плечами.
– Заплатят они нам? Слишком жирный кусок посулили.
Лука глянул свысока и усмехнулся.
– Кусок только по меркам босяков жирный. Для серьёзных людей это не деньги.
– Так мы бы и на червонец согласились, нет?
– Ты бы согласился. А я с пятёрки торг начал и до полусотни ставки поднял! Дельце попахивает, точно тебе говорю. Поэтому и подпрягаться не хотел.
– Да и плевать! – отмахнулся я. – Четвертной сразу, четвертной после дела. Но это только половина. Где остальное возьмём?
Лука досадливо поморщился.
– Придумаю что-нибудь! Говорю же: Яр наводку подкинуть обещал! – отмахнулся он. – Ты иди на рынок, к инструменту и шмоткам приценись, а я в церковь заскочу. Надо с подушного учёта Пыжика снять. Скоро этот драный прилив, всех на небесное омовение погонят. Недосчитаются людей – плетей всыплют.
Мы разошлись, и следующие несколько дней я и не присел даже толком, перекусывал и то на ходу. Сначала рыскал по рынку, подбирая инструмент подешевле, пусть даже и не новый. Не стал экономить только на картузе, ботинках и рубахе, но там уж деваться было некуда: как ни крути, встречают по одёжке. Если какой-нибудь оборванец пожалует, человек при должности с ним даже разговаривать не станет, велит гнать взашей.