Аскольдова тризна - стр. 47
– Во-во, купцов жалуешь, а нас?.. – выкрикнул стоявший внизу смерд в рваном треухе.
– И вас не обижал! Простых людей… Уменьшил закупы, разрешил отпущенникам больше брать себе за работу, а людинам владеть собственностью и прозываться по своему желанию мужами… Вы же, жалкие, совсем недавно другое говорили!
– Говорили, пока твои княжьи мужи тихо сидели… А как мы волю свою проявлять начинаем, они противу нас ополчаются: мечами секут, наших дочерей и жен насилуют, домашнее барахло забирают…
– За насилие и грабеж я своих по головке не глажу!.. Вишь, волю проявлять! Гордецы!.. Если б все происходило в Арконе, я бы вам показал и свою волю, и свою гордыню! Но перед новгородским вечем первым голову склоняю… Эй, Ветран, клони и ты свою седую голову! – обратился Рюрик к дядьке. Чуточку отошел от злости, уже спокойнее продолжил: – Я уже говорил вам, кому от нашей вражды спелые плоды достанутся…
– Вели с корзна своего, со щитов дружинников изображение белого сокола убрать!
– Убрать недолго… Он что, мешает вам?
– Глаза колет! – крикнул староста Кузнечного конца, тот самый, который привел вооруженных людей к тыну княжеского двора.
– Ладно. Подумаю… Но дозволь, вече, испросить ваше разрешение на… хольмганг…
– Это что за зверь такой?
– Небось похлеще белого сокола будет…
Рюрик улыбнулся:
– Да нет, это всего лишь поединок. На острове Руген и в странах скандинавских существует обычай выяснять между конунгами свои отношения не с помощью всеобщего побоища подданных, а посредством поединка. Один и другой оставляют свое войско в покое, уединяясь в каком-нибудь укромном месте, и бьются до смерти… Вы же знаете, идет сюда Водим Храбрый. Вот и хочу я его испытать, храбрый ли он на самом деле?..
– Дозволяем! – зажглось необычным предложением новгородское вече.
– А кто победит, тот и княжить в Новгороде будет. Если погибну… Что же. Водим мою невесту, которую в плену держит, в жены возьмет… Только, думаю, кречет Водима Храброго на его корзне и щитах его дружинников не будет лучше моего изображения – белого сокола… – заключил Рюрик.
– Это мы еще посмотрим! – проговорил кто-то из «уличных».
– А чо смотреть, братцы? – повернулся к народу смерд в треухе. – Раз пошел князь на замирение, и мы должны к нему с добрым сердцем!.. А пусть, если победит норманна, свое княжеское изображение оставит… Мы тоже не гордые!
– Балабол! – осекли мужичка все те же «уличные». Но вече, все больше возбуждаясь, согласилось:
– Пусть оставит!
Вскоре был послан гонец навстречу Водиму. Тому ничего не оставалось, как принять решение новгородского веча о поединке, иначе против Храброго выступит не только Рюрик со своей дружиной, но и весь вольный город, вся земля Новгородская.