Армагеддон в ретроспективе (сборник) - стр. 15

– Ну и черт с ним! – сказал он. – Пока сам не попробуешь, не узнаешь, верно?

Доктор Тарбелл снял наушники.

Я взял отвертку, собираясь отсоединить проводку.

– Ну, теперь, надеюсь, комитет ЮНДИКО и институт Пайна точно закроются.

– Кое-какие идеи у меня еще есть, – возразил доктор Тарбелл. И вдруг завыл.

Я поднял голову и увидел: глаза навыкате, лицо перекошено в каком-то оскале, сам весь дрожит. Он пытался что-то сказать, но из горла доносилось лишь придушенное бульканье.

Далее началась фантастическая борьба – ничего подобного человеку видеть еще не приходилось. Десятки художников пытались отразить эту картину на полотне, они рисовали Тарбелла с выпученными глазами, с багровым лицом, с завязанными в узлы мускулами, но реальную героику Армагеддона им не удалось передать ни на йоту.

Тарбелл упал на колени, словно борясь с цепями, которые держал гигант, и пополз к медному барабану. Одежда его пропиталась потом, он сопел и пыхтел. Когда Тарбелл пытался перевести дыхание, невидимые силы оттаскивали его назад. Но он снова поднимался на колени и упрямо полз вперед, отвоевывая утраченные дюймы.

Он добрался-таки до барабана, замер перед ним в нечеловеческом напряжении, будто поднимал гору кирпичей, – и бухнулся в отверстие. Я услышал, как он скребет внутри изоляцию, а его прерывистое дыхание многократно и пугающе усиливалось.

Я лишился дара речи, не в силах поверить глазам, не в силах понять, что происходит и что будет дальше.

– Пора! – крикнул доктор Тарбелл из барабана. Рука его на миг высунулась, захлопнула крышку барабана, и он снова закричал, хотя голос был далеким и слабым: – Пора!

И тогда я понял, и меня затрясло, к горлу подкатила тошнота. Я понял, чего он хотел от меня, о чем просил остатками своей души, которую в эту секунду поглощал дьявол.

Я закрыл крышку барабана снаружи – и повернул выключатель.

Слава Богу, Скенектеди был совсем рядом. Я позвонил профессору Юнион-колледжа с кафедры электротехники, и за сорок пять минут он разработал и установил примитивный воздушный шлюз, через который доктору Тарбеллу можно было доставить воздух, пищу и воду. Заметьте, между ним и окружающей средой поддерживался электрический барьер, гарантирующий защиту от дьявола.

Разумеется, самым скорбным аспектом этой трагической победы над дьяволом стало помутнение рассудка доктора Тарбелла. От этого выдающегося инструмента мало что осталось. И это оставшееся теперь использует его голос и тело, пресмыкается и жаждет сочувствия и свободы, при этом лжет напропалую, в частности, утверждает, что доктора Тарбелла в барабан запихнул я. Поэтому и на мою долю выпало немало боли и страданий.