Аркадия - стр. 36
С моего прошлого визита он как будто немного изменился. Наваленные тут и там сухие ветки были аккуратно сложены в углу. У крыльца – большой короб с инструментами и свежий брус, купленный вчера в магазине. У стены – две металлические миски, одна с прозрачной водой; я не заметила их ночью, а теперь они будто вдыхали в этот замкнутый мирок на лесной опушке жизнь. И вообще, казалось, что двор тщательно подмели, а траву позеленили, покрыли муравой. Хотя, возможно, это просто моё сегодняшнее настроение преломляло действительность.
Я достала из сумки контейнер с печеньками и тихонько поцокала языком, призывая Тузика, но ни один большой лохматый зверь так и не объявился, поэтому я перешагнула через сломанную ступеньку, поправила пальцами чёлку и благовоспитанно постучала в дверь.
Её мне открыла Светка.
Изумлённо распахнула глаза, тут же сощурилась, нахмурилась, недовольно дёрнула кончиком носа, а потом ухмыльнулась и застегнула верхнюю пуговку на ярко-красном платье.
От Светки пахло цветочной туалетной водой и ещё немного тем запахом, который сложно с чем-то спутать.
– Где Илья? – тихо спросила я.
– Ильюша в душе, – почти пропела Светка.
В глубине дома хлопнула дверь, пару раз скрипнули половицы, и из полутёмного коридора неспешными шагами вышел Илья. Он вытирал волосы полотенцем, тонкая футболка с длинными рукавами прилипла к влажному телу, вся вокруг него перекрутилась. Шмыгнул носом, опустил руки, поднял глаза. И в его взгляде я так ясно увидела, что…
Да какая, к чёрту, разница, если моё сердце уже минуту не билось.
Падать можно по-разному. Можно сорваться с обрыва или подоконника двадцать шестого этажа и испытать восемь секунд первородного страха или истого блаженства, пока сознание не поглотит чернота. Можно кубарем свалиться с высокой лестницы, прощупав рёбрами острый угол каждой ступени, услышать, как ломаются собственные кости и рвутся нервы. А можно получить едва уловимый толчок в спину и максимум упасть на колени да ободрать ладони – ерунда, ничего особенного, никаких рассыпавшихся осколками надежд и раздробленных жизней. Разве что случайно загнанный под коленную чашечку камушек, от которого болит так, что лучше бы сорваться с обрыва.
Это не то, что ты подумала. Самая классическая и отвратительная в своей лжи фраза, которую вдруг так захотелось услышать. И поверить, без оглядки поверить, что красноватый след на узком Светкином плече не от пальцев, которые крепко сжимали. А наливающаяся лиловым вульгарная метка на шее Ильи совсем не от захваченных бездумной страстью губ.