Архив Шевалье - стр. 48
Дьяков не нашелся что сказать и решил: «Черт с ними, пусть сидят, хотя вид у них какой-то уж больно свирепый: все бритые наголо, с цепями на животе. Надо будет потом сказать телевизионщикам, чтобы вырезали их вместе с этим «маргарином», и больше его не приглашать». А вслух продолжил прерванную мысль:
– …Тем более что в стране полным ходом идут выборы руководителей предприятий. Представляете, товарищи! Народ сам выбирает своих директоров, решением трудового коллектива. К примеру, на одном из крупнейших предприятий Перми люди отказали в доверии бывшему директору, который сидел в своем кресле около двадцати лет. Представляете! Двадцать лет, как пробка в горлышке, никого не пускал на свое место! Новым директором решением общего собрания трудового коллектива избран молодой перспективный руководитель. Мы пригласили его поучаствовать в нашем заседании, он должен был приехать…
Тут Длинич что-то тихо сказал Дьякову. Тот смутился и торопливой скороговоркой уточнил:
– Заболел наш новоизбранный директор[11]! Но, как только поправится, мы его тут же вам представим и, надеюсь, введем в руководство форума. А теперь, как договорились, – без всяких президиумов. Я спускаюсь в зал и хочу вас друг другу представить, так как не все члены нашего руководящего органа знакомы друг с другом.
Дьяков с микрофоном в руках тяжело спустился в зал и стал неуклюже протискиваться между сценой и первым рядом, причем его огромный живот заставлял всех сидящих далеко откидывать голову.
– Начну с Владимира Сергеевича Сладкоухина. – Дьяков остановился напротив мужчины, лицо которого можно было бы назвать стертым. Оно было какое-то незапоминающееся. Вроде лицо есть, а сказать о нем что-то определенное невозможно. – Его, надеюсь, представлять никому не надо?! – то ли спросил, то ли объявил Гавриил Христофорович. – Глыбища! Мастер слова, так сказать! Сейчас он работает над сборником эссе на исторические темы. Уверяю вас, это будет политическая бомба. Так, Владимир Сергеевич?
«Мастер слова» степенно поднялся и раскланялся. Это был плотный мужичок невысокого роста, на лице которого начисто отсутствовала растительность – то есть не было ни ресниц, ни бровей. Заявление Дьякова о том, что писателя представлять не надо, привело большинство участников высокого собрания в замешательство, так как писатель был им незнаком. А те, что слышали фамилию Сладкоухин, решительно не могли вспомнить ничего такого, что позволяло бы объявить его известным писателем, но публично признаться в неведении относительно талантов человека, попавшего в состав руководства форума в поддержку стремительных демократических перемен, никто не посмел. Все, напротив, стали внутренне корить себя за то, что не знакомы с творчеством представленного Дьяковым писателя.