Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - стр. 47
И видимо Тёзка закостенел в своём эгоизме, раз он не показался на пороге двери и даже носом не упёрся в дверной звонок, чтобы позвонить. И теперь его будущее уже без вариантов: он никогда-никогда не будет ею прощён, сколько бы он на этом не настаивал, стоя перед ней на коленях с раскаянием в лице. И Клава с такой решительностью в лице собралась было резко отвернуться лицом от двери и больше не ждать оттуда никаких для себя новостей, как она вдруг взглядом натыкается на ботинок Тёзки, который не стоял в своей паре в установленном для их нахождения месте, обувницы, а прямо как Тёзка, бросил свою пару и высунул свой нос туда, куда его не просят. А захоти ты пройти мимо него, то и не получится этого сделать свободно, не зацепившись за него ногой.
– Вот во всём он такой! – в сердцах выпалила Клава. – Не стоится ему никогда на месте, вечно лезет на рожон. И захочешь не заметить, не получится этого сделать. Да за что мне такое горе?! – С новой силой накатило на Клаву чувство рассерженности и невыносимости вот такого бытия неизвестности, виновником которого, а скорей зачинщиком, однозначно был Тёзка. И никто другой.
И Клава быстро сокращает расстояние до этого ботинка, затем с долей остервенения его хватает и начинает трясти его в руке. А затем раскрыв дверь, ведущую в кладовку, забрасывает туда этот провинившийся ботинок. – Там тебе самое место! – орёт вслед улетевшему ботинку Клава. После чего она возвращается в гостиную и начинает там искать, на чём ещё можно выпустить пар.
И первым, кто попадается в прицел её мстительного взгляда, это любимое кресло Тёзки, в котором он любил демонстрировать некоторую независимость своего мнения от общесемейного, и иногда бывало так расслабится, что позволяет себе критические замечания в её адрес.
– Как ни посмотрю на тебя со всех сторон, дорогая, то не вижу ни одной причины отказывать себе в удовольствии ещё раз на тебя посмотреть. – И сразу и не поймёшь, что под всем этим подразумевал Тёзка, скрывая свои истинные намерения под своей загадочной улыбкой. Но Клава никогда не оставляла без ответа любой его выпад в свою сторону. И она тоже загадочно улыбается и спрашивает его. – Так вы во мне что-то такое искали, что не соответствовало бы вашим представлениям о совершенстве. Так, что ли? – с долей перчинки в голосе спрашивает Клава.
– Ничуть не бывало. Я лишь хотел подчеркнуть в вас этот настрой на стремление к совершенству. – И вот спрашивается, где и в каких местах так себя оправдывать поднаторел Тёзка. Хотя Клава догадывается – там, где много свободных женских ушек, готовых всякую глупость в свой адрес слушать, и если ты им угодишь, то и быть послушными.