Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - стр. 49
– Его исчезновение стало следствием его преднамеренных действий, связанных…Нет, его кто-то на это надоумил. Сам он по личной инициативе, без того, чтобы кто-то его так в мою сторону настроил, перенастроив в свою, никогда бы не решился и себе не позволил так сделать. Он хоть и негодяй, но он не способен на подлость. Если…– Клава, явно находясь в расстройстве чувств и растерянности, не смогла точно определить свою позицию по отношению к Тёзке, бросаясь в свои противоречия, то в одну, то в другую крайность.
И, видимо, в один из моментов, озлобление в ней пересилило всё остальное, и она, обратившись в недалёкое по времени памятливое прошлое, начала в негативном ключе видеть то, что ранее у неё нисколько не вызывало вопросов, и даже ей всегда нравилось вспоминать.
– Так вот он почему в последнее время так себя без спорно, и вызывающе только одни хорошие и радостные эмоции вёл, во всём со мной так мило соглашаясь. – Клава от таких своих, умопомрачающих такие светлые воспоминания, прямо страдает и с болью за сердце хватается. И хотя она на всех этих новых выводах сама же настаивает, рассерженно по-иному интерпретируя все эти прошлые события, всё же она до конца во всё это не верит и не может себя убедить в том, что всё так было лицемерно плохо. И для того чтобы себя подтолкнуть к этому негативному убеждению, Клаве приходиться выдавливать из себя больше горечи и обиды.
– Да и вообще в последнее время, – это поначалу мы немножко притирались друг к другу, – Клава на этом месте оговоркой не удержалась от того, чтобы не припомнить некоторые эпизоды первых шагов своей совместной жизни, где они с Тёзкой по чём свет себя корили за такую свою поспешность в деле связывания своей жизни с этой негодной девчонкой (сопляком, и дальше со своими изменениями по тексту), которая к тому же ввела меня в глубокое заблуждения, которое мне может стоить в итоге гастритом, а может и всей язвой желудка, указав в своём брачном резюме, что она прекрасно готовит.
– Ах, вот оно как! – чуть не задохнувшись от переполнившего её возмущения, еле продохнула из себя слова Клава. – Ну раз такое дело, и мы всё-таки решились ничего не скрывать друг от друга, и говорить начистоту, – и выходит, что вы всё это от меня всё это время утаивали и не были честны, жестокий и бесчестный человек, – то я тогда всем своим сердцем вас слушаю. – И вот зачем прикладывать на этих словах руку к своей груди, от которой и глаз теперь не отвести, так она за Тёзку и за их отношения волнуется лёгкими вздохами и перекатами. И если бы не эта манипуляция Тёзкиным сознанием, то он бы был способен на большее в своём ответе. А так его только и хватило, как примиряюще сказать: