Аплодисменты - стр. 90
Мама похолодела от ужаса: какой муж-майор… какой ребенок умер?
Но маму не вызвали. Выступил адвокат и очень сердечно защитил тетю Валю.
Тетю Валю оправдали. Она была благодарна, что мама пришла…
– Валь! Ты бы хоть предупредила про мужа и ребенка. А вдруг у меня бы стали спрашивать? Ты что в самом деле…
– Ах, Леля, я уже совсем не «нормалес», ты извини. Сама не знаю, как это вырвалось. Как-то жаль себя стало… Мой адвокат аж подскочил после этого… Хо-хо-хо! Не ожидал… Вообще, Леля, жизнь – это импровизация.
В фильме «Семейная мелодрама» я играла сорокалетнюю увядшую женщину, на мне был халат с попугаями, на стенах – веера из перьев, боа и портреты артистов. У меня причудливая широкая кровать, в которую я ложусь одна. В фильме я напеваю вальсы Штрауса из «Большого вальса». Моя героиня тоже мечтала в молодости стать актрисой.
Тетя Валя действительно имела отношение к театру. До войны она работала в передвижном театре… Костюмером.
Музыкальная школа
Осенью 1944 года в моей жизни произошло знаменательное событие – я поступила в музыкальную школу имени Бетховена.
Папа прислал посылку, в ней «для дочурки» юбочка в складку со шлейками, блестящая крепсатиновая кофточка, рукава фонариком. Мама на меня все это надела, а на голове завязала огромный белый бант. Такую нарядную и привели меня на экзамен в музыкальную школу.
Когда мы появились, в коридоре уже было много детей с родителями. Мы заняли очередь, и я стала изучать детей, гадая, кто на что способен. Прозвенел колокольчик, и нас впустили в экзаменационный зал. За большим столом сидели учителя во главе с директором школы Николаем Николаевичем Хлебниковым. Набирались классы по фортепиано и класс «по охране детского голоса». В него-то я и поступила. На экзамене дети должны были:
1. Что-нибудь спеть.
2. Повторить музыкальную фразу, которую играли на рояле.
3. Отбить в ладоши предлагаемый ритм.
Вот и все. А я так нервничала!
Но что дети пели! – и «В лесу родилась елочка», и «Мы едем, едем, едем в далекие края». А некоторые были такие стеснительные и зажатые, что из них чуть ли не клещами вытягивали «Чижика-пыжика». Я ждала своей очереди. Меня бил озноб от нетерпения и возмущения. Как можно петь такую чушь? Ведь это поют в три года. Есть столько прекрасных сложных песен. В девять лет их пора бы уже знать. Мы с мамой подошли к роялю.
– Что ты нам споешь, девочка?
– А что пожелаете. Могу спеть патриотическую, могу лирическую, о любви – какую скажете. Могу исполнить песню с жестикуляцией…
– С чем?
– С жестикуляцией.
Все оживились.
– Ну-ка, ну-ка, интересно, интересно…