Анжелика в Квебеке - стр. 113
В открытое окно были видны далекие просторы прекрасного склона Бопре, заснеженные поля, вгрызающиеся в обступившие их темные леса.
Анжелика взглянула на рейд и увидела, что там остались только два корабля их флотилии: «Ларошелец» и «Монт Дезер».
Когда ее глаза привыкли к царящему в приемной полумраку, она разглядела среди ожидающих Маргариту Буржуа и монахинь и, обрадованная, направилась к ним. Одна из молодых послушниц тотчас встала, уступила ей место на стуле с прямой высокой спинкой, а сама села на пуфик. Должно быть, те, кому была назначена аудиенция у епископа, привыкли терпеливо ждать, потому что почти все были чем-то заняты: кто читал книги богоугодного содержания, кто шептал молитвы, перебирая четки, кто вязал, кто вырезал бумажные кружевные салфетки.
Мадемуазель Буржуа и ее девушки держали в руках маленькие деревянные планки, утыканные гвоздями, с помощью которых они сплетали черные и коричневые нитки – делали тесьму. Когда они доберутся до Монреаля, то научат новых монахинь на индейский манер сплетать вместе разноцветные нити, чтобы производить очень удобные и красивые пояса, которыми канадцы перехватывают одежду, чтобы защититься от сильных холодов.
– Послезавтра мы отплываем в Виль-Мари, – сказала возглавлявшая общину монахиня. – Сейчас самое время. Большие осенние приливы уже прошли, и скоро река оденется льдом.
В открытое окно с реки неслись крики чаек и бакланов и стук молотков с верфи, где строились военные суда. Перед отъездом из Квебека мадемуазель Буржуа хотела посоветоваться с монсеньором.
– Он весьма ревностно относится к своим обязанностям пастыря Новой Франции, и в Виль-Мари нам придется щадить его чувства, хотя наш город с самого начала был независимым и свободным. Там только господа из церкви Сен-Сюльпис, владельцы острова Монреаль, имеют юридические права духовных лиц. Мы могли бы обойтись и без одобрения епископа, но это вопрос вежливости.
Уточнив свою позицию, она охотно признала, что монсеньор де Лаваль – человек прямой, деятельный и преданный делу спасения душ своей паствы, но затем вздохнула и сказала:
– В этом краю все не так просто. Не так давно монсеньор разволновался, узнав, что наши монахини уже три года одеваются не по правилам. Но на этот раз ему придется дать нам свое пастырское одобрение.
Сложности, по ее словам, возникли в связи с тем, что она отказывалась строить монастырскую ограду и не хотела надевать на своих монахинь покрывала и апостольники, которые слишком бы отличали их от других жительниц. Она хотела, чтобы монашки ее ордена одевались как скромные мещанки, в те же самые черные платья с белыми воротничками, с черными косынками, повязанными поверх обычных чепцов. «Мы обычные женщины, служащие людям», – говорила она.