Анжелика и ее любовь - стр. 62
Как она взбунтовалась! Как она защищалась! Можно было подумать, что она забьется в припадке падучей, если он попытается настаивать. Так что же так испугало ее в нем? Его маска? Та таинственность, которая окружает его? Или мысль, что она сейчас столкнется с чем-то неприятным ей?
Выходит, он не привлекает ее, это самое меньшее, что можно сказать. Ее взоры явно устремлены не к нему.
– Идем, идем, – с нетерпением сказал он мавру. – Я же сказал тебе, мы спустимся в нижний трюм, в отсек для пленников.
«Они клеймили ее цветком лилии, – подумал он. – За какое преступление? За проституцию? Неужели она докатилась до этого? Почему? Что привело ее к этим странным гугенотам, почему она подпала под их влияние? Раскаявшаяся грешница? Да, это похоже. Женщины так слабы духом…»
Он и сам не знал, смог ли бы с легкостью ответить на эти вопросы, которые все больше будоражили его душу.
«Клейменная цветком лилии… Я познал застенки палача, холодный ужас тех мест, где творят гнусности… Страх, который может внушить жаровня с лежащими в ней докрасна раскаленными непонятными инструментами… Для женщины это большое испытание! Как она перенесла все? За что? Следовательно, король, ее любовник, не защищал ее больше?»
Они спускались в темный трюм. Там не было слышно даже шума моря. Можно было только чувствовать его, тяжелое и волнующееся, за таким тонким для его громады мокрым деревом борта. Даже изнутри борт был покрыт влагой. Жоффрей де Пейрак вспомнил сырые своды комнат пыток в Бастилии и Шатле. Зловещие места, и все же они никогда не преследовали его в сновидениях в годы, пробежавшие после его ареста и суда в Париже. Он вышел из этих испытаний едва живой, но живой, и этого было достаточно.
Но женщина? Особенно Анжелика! Он не мог представить себе ее в этих ужасных застенках.
Они ставили ее на колени? Срывали с нее рубашку? Она громко кричала? Вопила от боли? Он прислонился к липкой переборке, и мавр, думая, что его господин хочет осмотреть трюм, у входа в который они стояли, высоко поднял фонарь.
В тусклом свете стали видны окованные железом сундуки и множество каких-то блестящих предметов, хорошо укрепленных, чтобы они не упали при качке, формы которых поначалу трудно было разглядеть.
Потом стали различимы кресла, столы с резьбой и волютами и еще множество ваз и самых разных предметов из чистого золота, а иногда даже из «малого серебра», иначе говоря, из платины. Пламя плясало, пробуждая волшебное тепло благородных металлов, которых не могли попортить ни морская вода, ни морская соль.
– Ты любуешься своими сокровищами, мой господин? – спросил мавр гортанным голосом.