Антропология и современность - стр. 3

«Американская антропологическая ассоциация отвергает возникающие последнее время в Соединенных Штатах Америки заявления о том, что чернокожие уступают белым в биологическом развитии или врожденных умственных способностях, а также вновь заявляет, что не существует научных доказательств, которые могли бы оправдать отказ какой-либо расе в правах, предусмотренных Конституцией США. Основные принципы равенства возможностей и равенства каждого перед законом вполне соотносятся с тем, что нам известно о биологии человека. Возможности, необходимые для полноценного участия в демократическом укладе жизни и современном технологическом обществе, присущи всем расам».

Данное постановление было принято 17 ноября 1961 года на собрании Совета членов Американской антропологической ассоциации, прошедшего в Филадельфии – колыбели американской демократии – и борцы за равенство и всеобщее братство, для которых демократия была вопросом морали, тем самым вновь заручились поддержкой научного сообщества. В этот исторический период, когда тень расизма вновь накрыла планету, переиздание крупным тиражом исчерпывающих представлений о расе и культуре, изложенных человеком, который, как никто другой, ответственен за создание понятийного аппарата и научной основы антропологического подхода к этой важной проблеме современности, пришлось как нельзя кстати. Книга «Антропология и современность», написанная после более чем тридцати лет исследований в области расы и культуры, стала выражением убеждений Франца Боаса. Более ранняя публикация на ту же тему была переведена на немецкий язык (Kultur und Rasse, Leipzig, 1914) и в конечном итоге заняла почетное место на аутодафе в нацистской Германии.

Когда в конце XIX века Боас впервые обратился к антропологии, так называемая этнография представляла собой преимущественно бессистемные описания первобытных народов, сделанные очевидцами и путешественниками, не имевшими должного образования, а этнология – теоретические рассуждения об истории цивилизации, которые редко опирались на полученные сведения. Оба этих подхода к науке о человеке были в равной степени далеки от проблем современности. Пока «дикарей» воспринимали как иной биологический вид или низшую, менее развитую человеческую ветвь, у них едва ли можно было чему-то научиться, а к изучению их странных обычаев относились исключительно как к антикварной или коллекционной диковинке. Однако же Боас рано осознал, что истинное значение антропологических исследований гораздо шире. В 1889 году он писал: «Исследования [различных форм устройства семьи] показали, что эмоциональные реакции, которые нам кажутся естественными, на самом деле обусловлены культурой. Нам нелегко понять, что эмоциональная связь отца и сына отличается от привычной нам, но сведения о жизни народов, общественное устройство которых отличается от нашего, приводят к тому, что возникают ситуации, в которых конфликты и взаимные обязательства в корне отличаются от привычных нам и противоречат тому, что мы считаем “естественными” эмоциональными реакциями на кровных родственников. Этнологические данные доказывают, что структура нашей общественной жизни и история нашего народа определяет не только то, что мы знаем, но и то, что мы чувствуем. Чтобы понять развитие человеческой культуры, необходимо попытаться сбросить с себя эти оковы… Следует отбросить в сторону очевидные для нас точки зрения, ибо в древности они вовсе не были очевидны. Невозможно