Антоновка - стр. 71

Во дворе Большого дома собирали опавшую листву. Михаил кивнул отцу и открыл калитку, пропуская странного гостя во двор.

Жан протянул конверт.

– Тут немного больше. Часть переведи Алексею на сигареты.

– Он же не курит, – удивился Михаил.

– Сигареты в армии, считай, валюта.

Всучив газетный сверток, он собрался уходить, но Михаил остановил его вопросом.

– За что такие деньги? В долг?

– Частично. Ребята мне очень помогли. Как – не скажу. Это наше с ними дело. Придут из армии, договоримся, а не придут, с тебя спрашивать долг не буду.

Михаил нахмурился. Неприятный холодок прошёлся по спине сквозняком.

– Что-то незаконное?

– Плохо ты знаешь своего сына.

– Сына я хорошо знаю и Француза тоже, – отрезал Михаил, – потому и переживаю.

Жан усмехнулся.

– Ну, как хочешь, переживай. Жене не позволяй волноваться.

Обернувшись, Михаил увидел в окне кухни Полину. Она наблюдала за ними, округлив от удивления глаза. Никогда раньше она не видела Матаниного мужа вне сапожной мастерской, он сросся с ней, как кентавр с лошадиной половиной.

Михаил проводил взглядом Жана, собрал все письма и ушёл на почту. Пока бродил в городе, придумал для жены достоверное объяснение. Якобы Жан отправил для Лёшки письмо и немного денег. Решил помочь, ведь у них общее дело по продаже кассет.

Полина удивилась, но поверила. Замаскировать можно даже горячую ложь, если подать её с гарниром из правды. А потом они так жарко целовались, что у Михаила всё вылетело из головы. Даже после семи беременностей, с растяжками на груди и пополневшими бёдрами Поля оставалась для него самой желанной женщиной. Ему нравилась, что она никогда не отказывала ему в ласках, а чаще ластилась сама. Уединялись они и днём, и вечером, и далеко не всегда в спальне. Ночью частенько прибегала Настя, и на нежности в лунном свете пришлось временно наложить запрет.

Вечером, проходя мимо спальни младших дочек, Михаил услышал тихий, прерываемый вздохами шепот. Заглянул в комнату и застыл. Настя стояла на коленях перед окном, сложив ладошки у груди, и шептала:

– Боженька, миленький, сделай так, чтобы Филипп и, конечно, Лёшка вернулись живыми и здоровыми. Пусть там у него всё будет хорошо. Пусть хорошо кормят, не кусают его клопы и не заставляют мыть полы зубной щёткой. И Лёшку тоже. Пусть все письма доходят и его не бьют. Его нельзя бить. Он тогда становится сумасшедший. И Лёшку пусть тоже не бьют.

Она вздохнула, опустилась на пятки и добавила:

– Пусть в Живом саду никогда не появится его яблоня.

Кукла Маша, кукла Даша,

Просто дети стали старше,