Размер шрифта
-
+
Антология. Достояние Российской словесности 2024. Том 5 - стр. 52
у Алтаря, и… жизненной черты
проэллинского мира, над которым
темнеет небо, как огонь в золе,
за то, что возвеличила АГОРА
свободу ЧЕЛОВЕКА на Земле…
александр, Филиппа грозный сын
Никто ещё не отменял мольбы,
как, впрочем, и превратности судьбы…
Когда сам Александр, Филиппа грозный сын,
разбил восставших, уничтожив Фивы,
и, уступив мольбам, не тронувший Афин,
не медля, торопясь и суетливо
пошёл на персов, македонский клир,
отняв у афинян остатки власти,
возвысился. Но долгожданный мир
не наступил, разбив страну на части, —
простой народ, приверженцы Афин,
его демократического лона,
и – хищники, до каждой из седин,
промакедонцев пятая колонна…
Ещё была надежда на пролог —
на возвращенье своего, родного,
тысячелетнего. И все, кто только мог,
ушли за Демосфеном… И такого
накала возвеличилась борьба,
что не ждалось от маленькой Эллады!
И, кажется, услышала судьба,
и повернулась к ней. И вот – награда —
разрушив Персию, разграбив Вавилон,
вознёсся Александр. И там же умер он…
«Пространство и время привычное – прочь!..»
Пространство и время привычное – прочь!
Хранитель и тайных порывов ваятель
безумство свободы – Музейная ночь
и исповедальности вещей искатель.
Ищу многоликих восторгов Земли,
родившейся жизни наивных законов,
чистейших ночных и полуденных звонов,
сомкнувшихся радостью где-то вдали.
Ищу обещаний свершившихся миг
и несовершившихся необещаний,
прозрачные утра последних интриг,
и – серые будни разочарований, —
когда поворота не видят глаза,
а только того, кто идёт к повороту.
Когда примирились все «против» и «за»,
и даже Абсент примирился… Но что-то
таится во мгле не ума, но души
среди пустоты, разрывающей будни.
То коротко вспыхнет и стихнет к полудню,
то снова вернётся в вечерней тиши.
Ищу отголоски, восторги и беды,
любовь или ненависть (тайный союз)
того и другого. И – тихой победы
над собственным выбором дружеских уз.
Ищу восхищенья в единстве с природой,
безмерностью высей, полей и лугов —
великое в малом – и тихой погодой
рождественским днём у друзей и врагов.
Ищу воплощённую в образе нежность,
и молча склоняюсь в ответ перед ней,
и – очаровательную безмятежность
в соитии душ где-то выше, над ней.
Вступившего дважды в знакомую реку
каким-то случайным, бессмысленным днём…
В безмолвном пространстве ищу ЧЕЛОВЕКА,
прекрасного в горе и счастье своём…
«Как радостна и как тиха она…»
Как радостна и как тиха она,
упрямая надежда, что таится
в прозрачности живой – ни стен, ни дна —
лишь лёгкое тепло из глубины струится.
И вот уже раскрепощённый Дух
украдкою вдыхает полной грудью,
хотя судьбы пасьянс – один из двух —
пока ещё не сложен… Многолюдье
Страница 52