Размер шрифта
-
+
Антология. Достояние Российской словесности 2024. Том 5 - стр. 50
Времена Афинской демократии
– Симпозион, – сказала Ника громко, —
несите рыбу, овощи, десерт,
напитки с ячменём в сосуде ёмком,
вино и сыр, и – пирожков конверт.
Душистых, сладких, как вино Эллады.
Солёных – к сладкому, подскажет винодел.
И – флейты. И танцовщиков – усладу
небесных и земных насущных дел…
– Но флейты и тимпаны днём и ночью
уже поют. Сатиры все – в разлёт…
Пастуший пан и Боги – всё – воочью…
Агора ждёт…
– Агора подождёт…
Как только прочь уйдут дневные тени,
и солнечный зенит осушит тлен,
мы все пойдём, где Диониса гений
вершит дела.
– И учит Демосфен…
«Ликуют тимпаны, волнуются звуки свирелей…»
Ликуют тимпаны, волнуются звуки свирелей,
И флейты восторженно славу поют.
Вливаются в хор песнопевцев восторги и трели.
И в чашу хмельную вино неразбавленным льют.
Плывёт Дионис над весельем. Большой и священный.
Статую несёт вся Агора – хореги, жрецы.
И – даром, что в дереве он воплощённый,
поют ему гимны и воины, и мудрецы.
Корзины с плодами над статью хорошеньких женщин.
Венки из плюща и фиалок у юношей и у мужчин.
И каждый, кто здесь, его славой увенчан —
разбойник и праведник. И – государственный чин.
Силены, сатиры пешком, на ослах и на мулах
кружатся в причудливых танцах в стихии своей —
комический образ насмешки. В пирах и разгулах
рождённый всевластием глупых и жадных людей.
Наивный напев и дурашливый лик скомороха.
Под маской – зловредный и яркий народный протест.
Но – праздник. И кажется всё не больнее гороха,
шрапнелью стреляющего по мишеням окрест.
Проносятся толпы поэтов, хоревтов, актёров.
Священный огонь и восторги вокруг алтаря.
И сотни быков рёвом глушат пространство, в котором
ждут праздника люди, улыбки друг другу даря.
А справа поёт хор сатиров козлиный —
козлиные маски, как облик природы самой —
то песня про солнечный луч, чтобы жаркий и винный,
тогда виноград будет тоже такой.
То – песня про грусть, про дыхание смерти,
когда Дионис не услышит мольбу,
ему принесённую в песне – конверте —
назначено только ему одному…
И, как в подтвержденье того заклинанья,
трагический Мим поднял руки мольбы.
И долго стоял, как само изваянье
изменчивой и неизбывной судьбы.
И хор уже снова – про год без изъяна…
Грохочут тимпаны, и флейты поют.
И в жёлтый киаф козлоногого Пана
сатиры вино неразбавленным льют…
«Восторженной радости, счастья, согласья и спора…»
Восторженной радости, счастья, согласья и спора
вместилище. То же – и скорби, и жертв приношенья, и бед.
Источник живительной силы и славы народной – Агора.
И – фронда последнего часа трагических лет.
И нет тут конца ни надеждам, ни робким
и тайным сомненьям,
Страница 50