Антикварная история - стр. 7
– За… что? – деревенеющими губами прохрипел Николай.
– А вот этого ты никогда не узнаешь, – наклонившись к его губам, проговорил Стах и с силой воткнул нож еще раз.
Прямо в сердце.
Маша Заречная
– Жила-была девочка Маша, и была в голове у ней каша! – изрек отец и в сердцах стукнул кружкой об стол.
Кофе выплеснулся на пластик. Любаша тут же вступила в бой. Как будто ждала сигнала.
– Ну чего ты стукаешь? Чего стукаешь?
Она вытерла стол тряпкой и нависла над щуплой фигуркой отца.
– Правильно она сделала! Чего ей в этом гребаном архиве делать? Там мухи дохнут, не то что девки молодые! Денег – кот наплакал, а пылищи – хоть мешками каждый день выноси! Она там астму заработает, если не хуже чего-ни-будь!
Маша покосилась на мачеху. Сейчас наговорит. Любаша словно услышала и наддала.
– А тяжести какие таскать приходится! Папки эти! Они ж пудовые! А ты их туда-сюда, туда-сюда! Грыжа к старости обеспечена!
– Да чего ты несешь? Какие папки! Не знаешь ничего! – попробовал построить оборонительные сооружения отец.
Но Любашу было не остановить. Швырнув мокрую тряпку в раковину, она уперла руки в бока и пошла в наступление:
– Сам ничего не знаешь, старый хрен! В магазине ей знаешь сколько платить станут? Тебе и не снилось! Она не только сапоги на зиму, еще и шубу каракулевую купит с лисьим воротником!
Маша представила себя утопающей в каракулевой шубе и поежилась. Не дай, как говорится, боже! Но Любаше перспектива лисьего воротника придала новых сил.
– Да в антикварный только богатые ходят! Сплошь олигархи! Выбирай любого! А уж красота какая вокруг! Тут тебе и часы с кукушкой золотые, и статуи всякие, и хрустали! Сразу уровень культурный вырастет!
– Ага! До небес! Как пойдет в продавщицы, так сразу и окультурится! Для этого она, что ли, пять лет в институте училась?
– Тю! В институте! – передразнила мачеха. – Да дурацкий твой институт! Ты подумай! Историко-архивный! Тьфу! Даже выговорить невозможно! Антикварный салон! Это звучит!
– Гордо, что ли? – покосился отец.
Кажется, он начал сдавать позиции. Конечно! Куда ему против Любаши!
– Да! Это звучит гордо! – заявила она и шлепнула на стол тарелку с оладьями. Оладьи подпрыгнули, словно подтверждая ее правоту.
Понимая, что бой окончен, Маша быстренько ухватила теплый оладушек и смылась к себе в комнату. Уф! Кажется, все не так плохо. Она прислушалась. На кухне было тихо. Вовремя Любаша со своими оладьями. Отец, конечно, так просто не сдастся. Еще долго будет в ее присутствии хмурить брови и бурчать под нос, но это уже не так страшно.
Главное сделано. Они знают.