Аномальная зона - стр. 42
А он, Марципанов, вынужден прозябать в этой неласковой, мрачной стране, где ему ежеминутно угрожают арестом, в призрачной надежде, что когда-нибудь мировое сообщество оценит его самоотверженное служение общечеловеческим ценностям, вспомнит о нём и, как героя-челюскинца, вырвет из ледового плена, осыплет цветами и почестями… Ведь, говоря по правде, и есть за что!
Кто, как не Марципанов, дрожа от страха и холода августовской ночью девяносто первого, добровольно встал в ряды защитников демократии? В те незабываемые дни он, к сожалению, был не в Москве, где разворачивались главные события, а здесь, в сибирском городе, в котором и защищать-то с помощью баррикад оказалось нечего. Не крайком же партии, исправно функционировавший до последнего момента, а потом спланировавший почти поголовно на тугих струях свежего ветерка в состав краевой администрации, вполне лояльной новой, пришедшей после августа 1991 года, столичной власти?
Однако заслуга Марципанова с немногочисленными единомышленниками и состоит в том, что в дни путча они такой объект всё же нашли! Частную газету «Либеральный вестник Сибири». И не важно, что к тому времени вышел лишь первый и, как впоследствии оказалось, последний номер издания. Именно на этот оплот провинциальной демократии, по разумению Эдуарда Аркадьевича со товарищи, могли в первую очередь покуситься местные ретрограды-гэкачеписты.
В тот судьбоносный для всей страны вечер они возвели у деревянного крыльца ветхого, давно запланированного под снос домика, где располагалась редакция, баррикаду, выстроив её из подручных средств, – нескольких стульев с обшитыми дерматином сиденьями, проволочных корзин для бумаг, канцелярских счётов, и жгли костёр в ожидании танковой атаки.
От бронированных машин решили отбиваться бутылками с зажигательной смесью. Однако из-за отсутствия порожней стеклянной тары пришлось закупить в близлежащем продмаге пять поллитровок портвейна, опустошить которые удалось лишь к утру. А с рассветом пришла победа.
Способных на решительные контрреволюционные действия гэкачепистов в их городе так и не нашлось, баррикаду с руганью, кляня натащивших мусора бездельников, разобрали утром злые с похмелья дворники, однако защитники местного оплота демократии были замечены общественностью, и Эдуарда Аркадьевича зачислили в краевые святцы истинных либералов.
Присягнувшие чохом новой власти и разом поменявшие идеологическую ориентацию чиновники из муниципалитета сперва вгорячах пожаловали Марципанову должность во вновь созданной структуре – начальника службы связи с общественностью, выделили отдельный кабинет со столом и телефоном, положили неплохую зарплату. Однако неделю спустя Эдуард Аркадьевич был неприятно поражён, узнав, что на рабочем месте ему надлежало присутствовать ежедневно, причём с девяти утра до шести вечера. При этом читать какие-то бумаги, готовить проекты решений, составлять пространные отчёты и справки, а ещё и окорачивать по возможности журналистов, которые в ту пору совсем с цепи сорвались и драли городскую власть, несмотря на её приверженность к рыночным реформам, в клочья.