Анна Каренина. Том 1. Части 1-4 - стр. 3

Годы спустя на страницах незавершенного рассказа «Записки сумасшедшего» художник попытается истолковать все, что происходило с ним той ночью, под углом своих позднейших религиозных понятий. А между тем ему дано было ощутить наяву действительные, а не иллюзорные духовные законы, которые действуют в мире так же непреложно, как законы естественной жизни. Где же это еще могло происходить вернее, как не в нескольких десятках верст от обители, в которой просияла слава великого подвижника русской веры преподобного Серафима Саровского?

После арзамасской ночи Толстой, конечно, не оставил привычного для него взгляда на вещи. Отказаться от своей особенной веры значило переменить все, чем он жил до этого. В письмах, на страницах записных книжек художник нередко продолжал и теперь высказываться в духе столь дорогой ему «религии чувства». Тем не менее опыт, полученный в Арзамасе, тоже не прошел бесследно. Несколько раз в течение своей жизни Толстой искренне пытался вернуться на путь Православия (формально, вплоть до отлучения от Церкви в 1901 году, он так и продолжал числиться православным). По завершении «Войны и мира» это стремление, похоже, вновь напомнило о себе.

Осенью 1873 года в имение Толстого Ясная Поляна, выполняя поручение П. М. Третьякова, приехал художник И. Н. Крамской, чтобы написать портрет знаменитого литератора (это было первое среди многочисленных живописных его изображений). Толстой неохотно согласился ему позировать. Впрочем, лучший портретист своего времени оказался интересен Толстому и как человек, работающий в иной области искусства, и как представитель популярного среди городской молодежи откровенно материалистического направления мыслей. В общении с ним писатель неожиданно твердо (насколько об этом можно судить) стал на отеческую точку зрения. «У меня каждый день, – рассказывал он А. А. Фету, – вот уже с неделю, живописец Крамской делает мой портрет в Третьяковскую галерею, и я сижу и болтаю с ним и из петербургской стараюсь обращать его в крещеную веру». Почти в тех же словах Толстой обрисует эти художественные сеансы и другому своему близкому другу – литературному критику и публицисту H. Н. Страхову.

Время, когда проходила работа над «Анной Карениной», для Толстого оказалось далеко не безоблачным. Ясную Поляну, в самом воздухе которой прежде была разлита радость бытия, с наступлением 1870-х годов потрясали семейные утраты. Один за другим вскоре после рождения умерли трое маленьких детей писателя. Уходили из жизни люди старшего поколения: любимая Толстым его дальняя родственница Т. А. Ергольская (когда-то она занималась его воспитанием), родная тетка П. И. Юшкова.