Аничкина иколе. Приключения Руднева - стр. 26
Руднев вынул из кармана приготовленное заранее яблоко, вырезал из него ножом для заточки карандашей дольку и композиционно выложил яблоко и дольку на белый лист бумаги, а два других белых листа поставил за ними под прямым углом.
– Итак, барышни, начнем с обозначения основных плоскостей, с которыми далее станем соотносить все линии нашей сложной фигуры. Такой способ отображение объёма на плоскости называется изометрической проекцией. Простейшая её разновидность, которую я для вас смоделировал, называется прямоугольной и на плоскости отображается тремя осями, пересекающимися под углами в сто двадцать градусов друг относительно друга. То есть три оси разбивают пространство рисунка на три равных сектора.
Руднев нарисовал мелом на доске прямоугольную изометрическую систему осей.
– Прошу вас повторять за мной в своих альбомах. На следующем уроке вам придётся рисовать уже без моей помощи.
Девочки старательно заскрипели карандашами, сосредоточившись наконец на предмете урока, а не на персоне учителя, и к Дмитрию Николаевичу вернулось утраченное ранее спокойствие.
Теперь уже он смог внимательнее присмотреться к ученицам, продолжая свои объяснения и демонстрации, практически не задумываясь. Интерес для него представляли в первую очередь четверо девочек: Елена Блохина, Наталья Леман, Ольга Оболенская и Тамара Апания. Две первые слыли самыми большими непоседами, всюду сующими свой нос, две вторые были подругами Стефки. Всю эту информацию Руднев узнал ещё накануне из разговора с воспитательницей третьегодок, той самой молодой и голубоглазой. Звали её Анастасией Аркадьевной Волжиной.
Впрочем, предыдущий день оказался для Руднева и Белецкого богатым и на другие интереснейшие разговоры.
Когда биолог, Михаил Петрович Мещеряков, избавил Руднева и Белецкого от необходимости присутствовать при нелицеприятной сцене между начальницей и инспектрисой, новоявленные учителя Аничкиной иколе получили первую возможность узнать подноготную благородного пансиона.
– Не принимайте близко к сердцу нападки Анны Сергеевны, – посоветовал Мещеряков, проводив друзей в свой кабинет, забитый невероятным количеством чучел всевозможной живности, в том числе диковиной для наших российских земель. – Она со всеми так, не то, что только с вами. Эта женщина наша местная Немезида, только уж больно усердная в своём служении.
– Мне показалось, у неё сложные отношения с Юлией Павловной, – заметил Руднев.
– Вам не показалось, Дмитрий Николаевич. Они как кошка с собакой.
– Почему же Опросина это терпит?
– Тут вопрос политический. Юлия Павловна уже в немалых годах и попечители поговаривают, что пансиону требуется новая начальница, помоложе. Естественно, абы кому они школу ни за что не передадут, а лишь даме, знающей здесь всё вдоль и поперёк. Белова – ставленница от попечителей с перспективой замены Опросиной. Попытайся Юлия Павловна воспротивиться решению попечительского совета, это может ускорить её отставку, а она, простите за гусарское сравнение, как старая боевая лошадь, рассчитывает умереть в строю. Что до Анны Сергеевны, то она женщина с амбициями. Служила фрейлиной при Алисе*. Говорят, имела виды выбиться в статс-дамы, а то и в гофмейстерины, да что-то у неё там не сложилось, вот и определили её в Аничкину иколе за прислугой да воспитательницами присматривать, но, правда, с серьезной перспективой. Только, как по мне, перспектива для неё эта кажется уж слишком далёкой, а нынешнее своё положение она воспринимает едва ли не унизительным для себя.